Пятая сказка

[Соня Сэш]

Неужели свершилось? И теперь я могу с твердой уверенностью заняться реальностью: почистить зубы, проверить детям дипломники, пойти искупаться в 30-градусную жару с наши зеленым Мужиком (кстати, кто за, он до сих пор у меня лежит), и вообще, вернуться к окружающему миру. Прощай, Бхарат, народ, ждите моих звонков- о, как я по вам всем соскучилась!!!!



Сказка пятая:





Автор: Соня Сэш

Название: Сказки моего гарема. Сказка пятая: о том, что в маньяках хороша принципиальность

Рейтинг: R

Жанр: авантюрный любовный роман

Предупреждение: не читайте это, если вы религиозный фанатик, член «Аль-Кайды», гомофоб, гей или просто историк-востоковед, специализирующийся на арабском или индийском Востоке. Ничего общего с реальным миром это не имеет. Мы брали за основу сказки.

Авторские примечания: в дальнейшем возможно серия сказок про одних и тех же героев, но каждая сказка является по сути отдельным произведением. происходит в оригинальном мире, созданном мной и Чжан для исторической настольно-ролевой игры с элементами фэнтази «Ойкумена», где-то в самом начале эпохи Возрождения, но только на Востоке, в изолированном Великой Пустыней государстве Аль-Мамляка-Бхарат (обобщенный образ Арабского Востока, Индии, Средней Азии и дальневосточных цивилизаций). Источников читано много, поэтому я не боюсь повториться, а точно знаю, что повторилась.

запись создана: 30.05.2007 в 02:32

@темы: побредушки, кто о чем, а Сэш - о слэше

Comments

[Соня Сэш]

Расширившимися кошачьими глазами мэтр Тапилафьяма оглядывал залу, где уже корчилось в судорогах несколько человек, а остальные были готовы сделать тоже самое в любой момент. Истошные крики, звон разбитой посуды, суета…Кто-то на его глазах съехал со стула, зацепив рукой скатерть, и из-под стола донеслись звуки, как будто кого-то только что вытошнило. Это убедили Тапи в реальности происходящего.

-За лекарем! – приказал он, поворачиваясь к служащим.

-Уже послали, и не за одним, - сказал Крис, недоуменно моргая. На лице парня виднелись следы бурно проведенной ночи, при виде такого количества блюющих людей он брезгливо сморщил губы и отвернулся. А Тапи прижал руки к вискам. Да что же это такое? Боги отвернулись от него или… или…

Неужели конкуренты из «Мефистофеля»? Они бы пошли на такое? Да нет, при всем прочем, они – достаточно цивилизованные люди, в мире бизнеса так не принято, это же вам не мафия! Тогда кто? И как? И зачем? Тапи с ужасом посмотрел, как один из посетителей забился в конвульсиях, удерживаемый сильной рукой Дориана. А в дверь «La Lune» уже вбегал люди с тяжелыми кейсами, доставали снадобья и начинали пытаться облегчить жизнь страдающим посетителям модного заведения.

Неожиданный звук заставил Тапи обернуться – один из людей, сидевших за столиками, поднялся, снял шляпу и хладнокровно переступил через какого-то скорчившегося, подтянувшего ноги к животу мужчину, направляясь прямо к ним.

-Добрый вечер, - поздоровался он насмешливо, протягивая руку. Которую Тапи пожал чисто машинально – он все еще не мог прийти в себя. Нужно было что-то срочно предпринять, но – что и как, хозяин «La Lune» придумать не мог.

-Вы кто? – довольно невежливо уточнил Тапи. Посетитель, весьма импозантный мужчина лет тридцати, пожал плечами:

-Представитель прессы. «Лионский вестник», Ричард Сонар. Как вы станете объяснять городу то, что случилось?

-Что вы здесь делаете? – не стал комментировать Тапи. – Немедленно убирайтесь! Вы – не город, вам я ничего объяснять не собираюсь!

-Мне оставили письмо с информацией, в которой говорилось, что если я приду сюда часам к семи, то обязательно увижу нечто очень интересное, - месье Сонар с любопытством оглядел залу. – Кажется, мне не соврали.

-Можно я ему врежу? – спросил Саншу, начинающий понимать, что здорово рискует остаться в этот месяце без зарплаты. Тапи покачал головой:

-Не стоит. Бесполезно. Таких либо убивать, либо обходить стороной.

-И лучше второе. Не возражайте, если я закурю. Впрочем, чего уж теперь возражать-то? Хуже от этого вряд ли кому-то станет… – журналист вытащил сигару и засунул ее в рот. Тапи сумрачно посмотрел в его сторону:

-И что вам нужно, месье Сонар? На эту мерзость вы, похоже, уже насмотрелись…

-Предостаточно, - представитель прессы хмыкнул. – Крошки в рот в ближайшие дня два не возьму. А нужно мне – всего лишь задать вам пару вопросов. Итак, - он ловким движением фокусника достал из-за пазухи блокнот, чернильницу, неторопливо расставил все это прямо на стойке и вопросительно взглянул в их сторону.

-Во обнаглел, - с оттенком уважения в голосе сказал Саншу. – Может, все-таки…

-Да погоди ты, - Тапи нахмурился еще больше, что ему совсем не шло. – Ненавижу газетчиков. Если в лесу кто-то умирает - ждите появления падальщика.

-К счастью, здесь пока еще никто не умер. Не советовал бы вам со мною ссориться, - сочувственно заявил Ричард Сонар. – Я ведь могу написать, что это вы – отравитель. Нет-нет, не надо так сверкать глазами. Я прекрасно знаю, что вы не при чем. Насчет ваших служащих – не уверен. В любом случае, вам придется здорово постараться, чтобы восстановить репутацию.

-Тапи, может, ему заплатить? – как всегда, Саншу мыслил довольно практично.

-Не попадайся мне в темном уголке, парень, - дружелюбно посоветовал Дориан, подходя ближе и внимательно рассматривая посетителя странными янтарными глазами. Если Саншу оборачивался в белого барса, что было вполне привычным и даже милым, то этот парень превращался не в кого иного, как в летучую мышь (наверняка в роду не без вампира), и поэтому в его глазах навсегда застыло выражение хладнокровного ночного убийцы.

-Месье Тапилафьяма, утихомирьте своих подчиненных, - устало сказал журналист, помахивая пером. – Я же сказал, со мной лучше не ссориться. Заплатить мне можно, но это не поможет. Здесь, в Лионе полно поводов для сенсаций, но ваша – произведет фурор. Вы ведь стали довольно известны в последнее время, знаете об этом?

-Действительно, займитесь делом, – сказал Тапи, поворачиваясь к служащим, сгрудившимся кучкой за его спиной. – Здесь надо все прибрать.

-Тапочка, ты серьезно? – поинтересовался Кристиан. – Легче уж новое отстроить.

-Пошути мне тут! – прикрикнул Тапи. – Уволю! Я, знаешь ли, не в настроении…

-Ладно, пойдем, - приобнял скуксившегося в предчувствии тяжелого вечера приятеля Саншу. – Может быть, в подсобке найдется пара шлангов…

Он ободряюще подмигнул хозяину заведения и направился в зал, таща за собой упирающегося орлока. Вслед за ними отправился и Дориан, напоследок еще раз оценивающе оглядев месье Сонара своим тяжелым взглядом.

-Итак, месье Сонар, - тихо сказал Тапи, опуская глаза. – Сколько вам заплатили?

-Достаточно, - так же негромко ответил месье Сонар. Он облокотился о стойку и разглядывал зал, напоминающий поле битвы - так, будто ничего увлекательнее в своей жизни не видел. Тогда как Тапи отвернулся от этого печального зрелища разгромленной мечты и положил локти на стол.

-Я заплачу больше, - твердо сказал он. – Посмотрите на этот перстень. Работа дроу. Этой вещи – больше тысячи лет, она досталась мне семьи. Фамильная драгоценность. Если ее носить постоянно, все раны будут затягиваться в два раза быстрее….

-Разве вампиру это нужно? - напрямую спросил месье Сонар. Тапи вздохнул – да, похоже этому человеку нечего скрывать.

-Нас тоже можно убить, вы же знаете, - мягко сказал он. – Месье Сонар, продав эту вещь тем же магам, вы сможете уехать и жить безбедно вместе с семьей в любой части света. Там вас никто не достанет.

-Этот – достанет, - уверенно ответил журналист, неторопливо затягиваясь. – Видите ли, у меня такая профессия – все знать. И я соврал насчет письма. Ко мне приходили разговаривать лично. Сам месье Ветка, а это уже что-то да значит. Понимаете ли, у меня нет семьи. Мне нравится моя работа. Я люблю деньги и дорогие вещи. Возможно, после этой статьи хозяин «Лионского вестника» назначит меня редактором. Поэтому, хотя вы лично мне – даже симпатичны, боюсь, я ничего не могу для вас сделать.

-Тогда к чему весь этот фарс? Если вы его так боитесь, то идите и пишите, что хотите, - Тапи поднял глаза, в которых мрачными огнями сверкало презрение.

-Я не боюсь, - терпеливо повторил месье Сонар. – Я просто не собираюсь связываться с маньяком, способным сломать мне карьеру. Зачем я подошел к вам? Ну, вы знаете, меня попросили передать, что это – только начало. Похоже, месье, им зачем-то очень нужно ваше заведение… Ну, или вы. Это уж вам лучше знать.

-Уходите, - Тапи решительно откинул со лба рыжую челку. – И передайте Стефану, если он придет к вам требовать отчета, а он придет, я в этом уверен, не такое это существо, чтобы пускать что-либо на самотек… Так вот, передайте ему, что война – не лучший способ добиться мира. Это, если, конечно, образно выражаться.

-Мне жаль вас. Он вас сломает, – откровенно выразился Ричард Сонар. – Подумайте, может, вам лучше пойти на уступки… Впрочем, разбирайтесь сами. Я все сделаю так, как мне предложил месье Ветка. И тогда вам – конец, нашу газету читают по утрам даже члены королевской семьи. Кстати, не мешало бы вам проветрить помещение, здесь отвратительно воняет!

[Соня Сэш]

-Пошел вон, - тихо и угрожающе повторил Тапи, невольно ощерившись. Месье Сонар хмыкнул, выкинул окурок прямо на пол, впрочем, не ставший от этого менее грязным, и вышел. Когда стук его сапог затих и хлопнула дверь, Тапи уронил голову на руки в жесте самого настоящего отчаянья.

Он так до сегодняшнего дня и не поверил, что Ветка пойдет на это – ради какой-то глупой мести, черт, да он ему толком ничего и не сделал! Какие конкуренты из «Мефистофеля»! Да они даже не подозревают, как надо вести дела! Лучше всего об этом знает – Стефан Ветка, шикарный любовник и чертов ублюдок. Который ради своих амбиций способен на многое – да что там, наверное, на все.

Тапи припомнил то, что он слышал о Ветке от других – глава мафиозной коски, контролирующей Шамбор, место проживания лионской элиты… существо, упрямо идущее к цели, в том числе по трупам… никогда не сдается… хитрый, коварный и жестокий… хладнокровный убийца с ледяными серыми глазами… расчетливая тварь… и этому типу он позволил переодеть себя в платье и оттрахать себя так, что дойти до кареты получилось с большим трудом?!...

Хотя, нельзя не признать, что секс получился роскошным. Гораздо лучше всего, что было за последние годы.

Тапи поднял голову, сузил глаза и сжал кулаки. Ладно, бить морду Ветке – занятие неблагодарное, тем более, этим можно заняться и позже. Сейчас надо было спасать положение. Выход всегда есть. Просто иногда над ним забывают вешать табличку…

-Кристиан, - крикнул он орлоку, появившемуся из двери второго зала и с унылым видом тащившего за собой швабру. Вид у Криса был такой, как будто он едва сдерживает тошноту.

-Жан не при чем, - быстро сказал орлок. – Он поклялся мне, что Ветка не приказывал ему это сделать. Хотя, если честно, мог бы – Жан ведь его неофит….

-Сейчас не об этом, - отмахнулся Тапи. Его глаза хитро замерцали кошачьим огнем. – Закончите – все ко мне в гостиную, на второй этаж. Будем пить кофе и обсуждать проблему. В конце концов, вы же студенты. У вас наверняка множество связей…

-Смотря каких, - пожал плечами Кристиан. – Ой, Тапочка, не нравиться мне твое настроение! Ты что-то задумал? Может, не надо? Он – действительно невменяем, ты просто не знаешь…

-Теперь знаю, - съехидничал Тапи. – Ты тоже догадался, кто здесь постарался? Ну да, нетрудно сообразить… Но учти, малыш, сдаваться просто так - я не собираюсь. А дезертиров – просим покинуть тонущий корабль. Ты со мной?

-Куда я денусь, - Кристиан махнул рукой с самым удрученным лицом и поволок швабру дальше. А Тапи поднялся к себе наверх и налил, чтобы успокоиться, коньяка, сдобренного порцией человеческой крови. Отхлебнул и улыбнулся, чувствуя, как по пищеводу растекается тепло, попадет в желудок и согревает изнутри.

Война так война. И на этот раз он тоже не намерен брать пленных…

Статья Ричарда Сонара в «Лионском вестнике» вышла уже на следующее утро – на развороте второй и третьей страниц. Привлеченные именем автора, слывущего человеком въедливым и дотошным, обыватели с ужасом читали о том, как в небезызвестно трактире «La Lune» произошла серия отравлении, к счастью, без летального исхода, однако, несколько людей получили серьезные травмы желудка. Нет сомнения, говорилось в статье, что за этим отравлениями стоит не кто иной, как хозяин «La Lune» - человек не сведущий и некомпетентный, который допустил, чтобы его трактир за какой-то вечер превратился в место настоящей трагедии. Далее прилагались интервью с пострадавшими, уверяющими, что их скрутило сразу же после того, как они попробовали фирменное блюдо – фрикадельки под соусом.

Прочитав статью у себя дома, вы гостиной на втором этаже, Тапи вскочил с дивана и зашвырнул бумагу в камин. Плюхнулся обратно и зло зафыркал, про себя занося Ричарда Сонара в свой личный черный список. Этому существу вход в «La Lune» заказан навсегда… Нет, какая же Стеф все-таки сволочь! Тапи закрыл глаза, вспоминая, каким отчаянным был взгляд у Ветки в тот момент, когда он буквально раздирал петли на корсаже, пытаясь добраться до гладкой белой кожи и нежных, как у женщины, сосков. Как же все-таки приятно – чувствовать свою власть, лежа снизу и зная, что сейчас сильный и большой мужчина над тобой подвергается самой страшной пытке, которую только можно представить – ожиданию. Ветка и впрямь был как ненормальный. Это было, по меньшей мере, забавно и, вообще, того стоило… С улыбкой на губах Тапи отдыхал после вчерашней беготни.

В особняке Шерпантье на улице Гренель Стефан Ветка аккуратно закрыл газету с довольным видом. Он ничуть не раскаивался в том количестве денег и времени, которые был вынужден потратить на то, чтобы уговорить Ричарда Сонара поработать на него. Впрочем, не особенно журналист и ломался. Стефу нравились люди, до которых быстро доходит, где собака зарыта. На всякий случай он сделал пометку у себя в памяти – месье Сонар вполне мог бы пригодиться. Возможно, его даже стоит взять под контроль, превратив в существо себе подобное. Нужно подумать над этим. Губы Стефана тронула ехидная усмешка, когда он представил, как Тапи открывает газету. Как он, должно быть, бесится… В голову тут же пришло другое воспоминание – разметавшиеся по атласу волосы, мутный от желания взгляд, зовущий, словно у настоящей соблазнительницы, бурно вздымающаяся под его руками грудь, срывающиеся с уст вампира стоны и свое собственное рычание… Черт, кажется, он бы просто вне себя, слишком уж затянулось ожидание, слишком уж сильным оказалось желание отыметь эту получающую искреннее удовольствие от происходящего шлюху прямо здесь и сейчас, чтобы вулин кончал под ним не один раз, извиваясь всем своим длинным худощавым телом. Все получилось не совсем так, как он ожидал. Тапи ушел, а Ветка еще долго лежал один на своей большой кровати, когда-то принадлежащей Даре, и думал о том, что же с ним все-таки случилось и почему у него нет ощущения, что он – действительно отомстил…

Не останавливаться. Главное – не останавливаться, любая остановка на полпути – это слабость, которую нельзя допускать. Если он, конечно, хочет сделать что-нибудь умное с этим миром. Хмыкнув, Стефан отложил в сторону «Лионский вестник» и потянулся к «Желтому листку».

Прочитав восьмую страницу, Стефан Ветка минуту сидел спокойно, а потом вскочил – и зашвырнул бумагу в камин.

И не только он один был немало удивлен этим утром. Раскрывшие «Желтый листок» обыватели с удивлением обнаружили на восьмой странице пустое белое пространство. Ребят, шапочных знакомых Кристиана, молодых и очень энергичных, даже не пришлось долго уговаривать – утереть нос «Лионскому вестнику», насквозь консервативному и фальшивому, было у них давней мечтой. К тому же Тапи честно заплатил за разворот.

На котором крупными печатными буквами было написано буквально следующее: «Материал, который должен был быть на этой странице, вырезан по независящим от редакции обстоятельствам. Комментарии специалистов и интервью – на страниц».

Мало кто из лионских обывателей не перевернул страницу сразу же и не прочитал короткую статью о том, что произошедший в «La Lune» случай следует отнести к разряду отравлений недоброкачественными продуктами, ставших в последнее время довольно частыми, о чем читателям подробно рассказал королевский шеф-повар. Далее были столь же подробно указаны меры, которые были приняты в тот день и самоотверженность работников заведения, которые приложили все усилия, чтобы помочь страдающим посетителям. Напоследок было выражено сожаление, что газета не смогла опубликовать полный материал, потому что возможна новая вспышка конкурентной борьбы между заведениями этого города, из которых «La Lune», как известно, занимает не последнее место, разу уж ее попытались уничтожить в первую очередь. И удивительно, как Р. Сонар, автор статьи в «Лионском вестнике» не учел столь простой факт, прежде чем выдвигать необоснованные обвинения против хозяина такого милого местечка.

На следующий день «Лионский вестник» напечатал новую статью, где месье Сонар заявил о том, что подобная халатность со стороны некоторых представителей прессы может привести к тому, что конкурентная борьба между ресторанами города станет еще больше, раз уж их защищают даже в газетах

[Соня Сэш]

На что «Желтый листок» выпустил статью с участием некоего молодого юриста Виктора Дюбуа о том, что надо бы ввести в уголовное законодательство города Лиона, наиболее передового из столиц мира в законодательном плане, статью о санкциях за беспардонную клевету. Как пример, была приведена история с «La Lune» и статьями месье Сонара.

Ричард Сонар написал, что за клевету в первую очередь нужно привлекать самих редакторов «Желтого листка», потому что его, Ричарда Сонара, задача – всего лишь сделать так, чтобы читатели наконец-то узнали правду о том, как заведения типа «La Lune» позорят город перед многочисленными иностранцами.

«Желтый листок» потребовал от «Лионского вестника» вместо голословных утверждений начать независимое журналистское расследование и показать, где все-таки скрывается правда.

Ричард Сонар пообещал, что покажет, только «Желтому листку» она вряд ли понравится….

В результате в «La Lune» не было отбою от посетителей – людей, читающих газеты, которые хотели собственными глазами просмотреть на место, где развернулась трагедия. Они не заказывали еду – еще не хватало отравиться, сам королевский шеф-повар в «Желтом листке» заявлял, что эти случаи – далеко не первые в лионских кафе, просто до того, как месье Сонар не предупредил читающую публику, они проходили незаметно. Вместо этого посетители в большом количестве покупали спиртные напитки – отравиться виски из закупоренной бутылки казалось делом невозможным.

А такового на складе с некоторого времени наблюдалось – неисчислимое количество.

Ажиотажа публики хватило месяца на два, потом поток желающих отвести официанта в сторону и хорошенько расспросить о том, как это было, иссяк. Газетная война переключилась на выяснение подробностей местных судебных тяжб, но многие уже успели привязать к этому кафе, теперь больше напоминающему бар. Здесь за стаканчиком-другим виски заключались сделки и обсуждались дела, проходили неофициальные встречи представителей мафиозной культуры и любовников, изменяющих своим женам и мужьям. Однажды Тапи, довольно потирающий руки после подсчета выручки и размышляющий о том, чтобы понемногу возвращать на прилавок еду, вышел в залу и гневно сдвинул брови: к барной стойке подходил Ричард Сонар. Хорошо одетый журналист производил впечатление сытого и всем довольного человека, даже увидев выражение лица хозяина, он не смутился:

-Добрый вечер, месье. Я вижу, вы неплохо справились с проблемой.

-Не благодаря вам, - едко ответил Тапи. – Убирайтесь.

-Ой, да будет уже, - махнул рукой Сонар, снимая шляпу. – Я пришел отпраздновать свое повышение – я теперь редактор «Лионского вестника». Знаете ли, у вас ошивается вся пишущая братия. Вы снова стали популярны, мой друг. А насчет остального – обычно это я плачу за то, чтобы получить сенсацию. И если нашелся один идиот, который согласился заплатить мне, лишь бы я о ней написал, - что ж, я могу только выпить за эту удачу. Так что дайте мне бутылку виски и не откажитесь пропустить стаканчик в знак примирения? Кому, как не нам, деловым людям, понять друг друга?

-Все журналисты – такие циники? – съязвил Тапи, доставая с полки и протирая бутылку. Ричард кивнул:

-А все хозяева ресторанов – так легко наживают себе могущественных врагов? Вы же выкрутились, верно? Так вот, я в этом ничуть не сомневался. Вы сразу показались мне удивительным человеком – из разряда этих, ну знаете, фанатиков своего дела.

После столь открытой лести Тапи не осталось ничего иного, как действительно выпить виски и отпустить Ричарда Сонара с миром. Жизнь снова начинала налаживаться, и Тапи уже начал придумывать, что и в каких тонах он скажет Ветке, когда заявиться к нему на приме. Он даже наведался в Шабморскую контору – когда у «La Lune» был выходной, но там обнаружил только Руди и его компанию, которые пожимали плечами и говорили, что не видели Стефана уже очень давно. При этом все они были одеты, как один – в черную униформу с серебряной окантовкой на камзолах, и за поясом у них торчали серебряные мечи в ножнах.

-Почему вы не распустите свои «четверки»? - спросил он напрямик у Рудольфа, белокурого хозяина особняка Шерпантье. – Теперь в городе порядок, и в них нет нужды.

-В городе порядок только потому, что мы не распускаем «четверки», хотя вряд ли вы сможете это понять, - сообщил Рудольф таким голосом, каким обычно разговаривают с идиотами. Тапи фыркнул, схватил шляпу и вышел, чтобы не нагрубить этому хаму в лицо.

Еще не хватало, чтобы Стеф узнал, что он вышел из себя.

Вернувшись домой, Тапи застал возле дверей своего ресторана прилично, хотя и небогато одетого молодого человека. Судя по смуглой коже, вертикально располагающимся на лице глазам с точечным зрачком и острым скулам – перед ним был баск.

-Простите, вы к кому? – поинтересовался он, копаясь в поясном мешочке в поисках ключей. Баск упрямо наклонил голову и представился:

-Диего Торквадо, к вашим услугам. Я ищу Жаклин Морелль.

-Жаклин? – Тапи нахмурился, потом его лоб вновь разгладился: - А, вы имеете в виду Ангелочка? Простите, а кем вы ей будете?

-Отцом ее ребенка, - откровенно выразился баск. Глаза с точечным зрачком посмотрели прямо на Тапи так, будто только и ждали, пока он выразит свое неодобрение, чтобы схватиться за шпагу. Но вулин только пожал плечами – он и так знал, что баски, обычно – высокие, красивые и шальные ребята, проходят по этому миру с гордо поднятой головой, оставляя за собой многочисленное потомство, и не всегда – в законном браке. Животные, что с них возьмешь, хорошо хоть умирают они обычно рано, иначе земля бы переполнилась оборотнями.

– Мне очень нужно с ней поговорить, - добавил баск, так и не дождавшись ответа.

-Хорошо, я провожу вас к ней, - Тапи открыл дверь и взглянул на небо: кажется, собиралась гроза. – Но учтите, если вы будете разговаривать с девушкой невежливо, мне придется выставить вас за дверь. Уж не обижайтесь, это я так забочусь о своих работниках.

-Не буду, - пообещал Диего, входя вслед за Тапи и нетерпеливо оглядываясь. – Я ее люблю.

-Ну вот и отлично, - воодушевленно заявил Тапи, уже прикидывая, какой свадебный торт он мог бы приготовить. Вулин зашагал внутрь дворика, баск шел рядом и молчал, видимо, обдумывая свои слова. Подведя его к пристройке, Тапи постучал, послушал тишину, недоуменно скривился и сказал:

-Наверное, ее нет дома.

На всякий случай он подергал ручку двери, которая к его вящему удивлению оказалась открытой.

-Может быть, что-то случилось? – Диего обеспокоено вытянул голову. – Она все-таки в положении…

-Сам знаю, - Тапи открыл дверь, вглядываясь в темноту, царившую в подсобке. В этот же момент над Лионом громыхнуло – так начиналась обычная весенняя гроза. И в свете вспыхнувшей молнии Тапи увидел довольно мерзкую картину: Ангелочек сидела в кресле с запрокинутой на спинку головой, чуть наклонив ее набок в сторону двери, золотые кудри окружали лицо словно диковинной шляпкой, а сбоку, как шляпку цветами роз, их украшали красные пятна крови. Глаза Ангелочка, блестящие и невыразительные, смотрели прямо на них, смотрели – и не видели ничего, кроме смерти.

А на полу, раскинув руки и ноги в самой нелепой позе, как сломанная кукла, лежала Дьяволица, подол ее платья задрался и были видны шикарные стройные ноги стриптизерши. И она тоже явно и совершенно была мертва. На шее были видны следы укусов.

-Боги! – потрясенно сказал Диего, выглядывая из-за плеча Тапи. Черт, а он и забыл, что большинство басков, особенно хищники, прекрасно видят в темноте. – Что здесь… Любимая!!!...

[Соня Сэш]

Он оттолкнул растерянно вцепившегося в косяк двери вулина и бросила к Ангелочку. Приземлившись на колени, обнял тело, прижавшись щекой к животу. Тапи услышал глухие сдавленные звуки рыданий – и его пошатнуло.

Это было уже слишком. Изнасиловать – было отличным планом, это бы сработало, не занимай Тапи весьма свободной позиции в вопросе любовных отношений. Подставить с помощью яда – неплохо, я бы даже сказал, оригинально, с изюминкой, кто же знал, что у Кристиана есть знакомые, работающие в «Желтухе». Но убийство…

Если бы первым здесь оказался кто-нибудь другой, Тапи была бы одна дорога – в загробный мир, вампиров никто не любит, их убивают сразу, без рассуждений и оглядки на закон…

Ему надоело возиться. Он действительно хочет уничтожить «La Lune». Он разозлен – нет, он, должно быть, в бешенстве.

Я ненавижу тебя, Стефан! Я никогда тебе этого не прощу! Это – мой ресторан, и он останется моим, даже если мне придется…

Тапи шагнул внутрь. Диего молча плакал, стоя на коленях перед телом возлюбленной и шепча что-то о любви и мести. Быстро, не давая себе времени одуматься, вулин подошел к нему и, положив на шею не по-человечески сильные, хотя и тонкие пальцы, свернул голову набок. Податливая шея хрустнула сразу. Никаких эксцессов – баск упал рядом с Ангелочком, и так получилось, что помертвевшим взглядом он уставился прямо туда, где лежала на спинке кресла златокудрая голова, словно подтверждая расхожую фразу о том, что любая любовь длиться ровно столько, сколько заслуживает.

Ох уж мне эти смертные. Вечно они все не так понимают.

Следующие полчаса вулин потратил на то, чтобы в какой-то бешеной лихорадке собрать все необходимое для его небольшой импровизации.

Разлить керосин по всему дому было делом пятнадцати минут.

А затем Тапи зажег факел и метнул его в раскрытое окно.









Ее звали Женевьева, но он называл ее Жени, на темноморский манер, и, похоже, ей это нравилось. У нее были длинные черные волосы, гладкие и послушные, которые она почти никогда не забирала в прическу – ходила простоволосая, как девчонка из рабочего квартала. И блестящие белые зубы – когда она смеялась, этим зрелищем хотелось любоваться и не отводить глаз. А глаза – цвета неба в солнечный день. Они были как брат и сестра. Им обоим было по четырнадцать лет, и все, чего они хотели – это возвращаться каждый день после школы, которые у них были рядом, вместе до улицы Сансьон, держась за руку, а иногда Джакомо вдруг уволакивал ее в какую-нибудь подворотню и там долго целовал, прижав к стенке. С губами и языком, как это делается у взрослых. Она смеялась, и Джакомо казалось, что на это время птицы прекращают петь, чтобы послушать этот хрустальный звук.

А потом как-то раз она пригласила его домой, после школы, необычно серьезная и как будто что-то для себя решившая. Сердце Джакомо почему-то екнуло, когда она сказала: «Я знаю один секрет, чем занимаются взрослые, когда запираются в спальне. Я подсмотрела за отцом и матерью в щелку, когда была маленькая. Сейчас мой отец умер, и с тех пор мама ночует одна», - печально добавила она, и Джакомо захотелось пощекотать ее, чтобы она снова начала улыбаться. Жени привела его в свою спальню и показала свои груди – небольшие и острые, они были на ощупь похожи на маленьких теплых котят, ему понравилось трогать их, ощущая непонятное жжение внизу живота. А потом снизу раздался звук, и она сказала: «Это моя мама. Пойдем пить чай». Они сели пить чай, и Жени была такая сияющая и счастливая, что ему хотелось улыбаться. Ее мама оказалась очень милой маленькой женщиной с усталым лицом, она старалась быть приветливой, спросила мальчика, как его зовут, и тот ответил: «Джакомо Кавазини». Он и Жени были удивлены, когда чашка, которую мама девочки держала в руке, вдруг упала на стол, а женщина, не говоря ни слова, встала и вышла из комнаты.

На следующий день Жени сказал ему, чтобы он больше не провожал ее до дома, потому что ее мать не хочет его видеть. «Ты ей почему-то не понравился», - печально сказала она. С тех пор они встречались тайно от обоих семей, Джакомо нравилось валять ее по траве, а потом собирать запутавшиеся в волосах одуванчики, но он так никогда больше и не видел ее грудей, хотя ему очень хотелось снова потрогать их, и чтобы девочка загадочно улыбалась, поправляя растрепавшиеся черные волосы.

Однажды она не пришла на встречу, он ждал ее весь день, потом еще день, и еще, а потом не выдержал и пошел на улицу Сансьон, чтобы спросить, почему ее от него прячут. А когда пришел – то увидел, что дом пуст, на нем висит табличка «Продается», и вездесущие соседи открыли ему тайну: «Вийяры уехали два дня назад. Неожиданно, собрались – и сразу же уехали. Нет, мы не знаем, что случилось. Да, женщина и девочка. Отца у них уже давно нет, говорят, он был мафиозо...». «Молчи, дура, он же тебе крышу чинил и дружков твоих пьянчуг отгонял! Неблагодарная корова. Не верь ей, мальчик, это – глупые слухи. Вийяры были хорошими людьми». Джакомо ушел и долго бродил по парку - ему хотелось плакать от первой боли, пронзившей его не приспособленное к таким встряскам сердце. И еще он был уверен, что помнил фамилию «Вийяр» - но никак не мог вспомнить, откуда…

Он вспомнил. Гораздо позже. А вспомнив, ужаснулся - кровь. Это была кровь, на белой мраморной лестнице в доме его дяди, но тогда он был слишком маленький, чтобы понять, а потом он долго отгонял эту мысль. Тогда он понял только одно - он не хочет быть таким же, как его дядя. Все, что угодно, лишь бы из-за него никто не плакал и никто не умирал. На очередном семейном вечере он объявил всем, что поступает в Тампль. Он помнил, как улыбнулся дядюшка Флориндо – будто знал, что рано или поздно его маленький Джакометто сделает именно такой выбор. А Джакомо смотрел на него словно новыми глазами – смотрел и не понимал: почему, как же так, не может быть, чтобы его любимый дядя, всегда добрый и внимательный, заботящийся о них всех, одновременно мог быть причиной страданий Жени и ее миниатюрной матери.

Какое-то глупое безумие. Голубые глаза. Шрам. «Умирать не страшно. Мы и так умираем каждый день. Когда ложимся спать. Умираем, так ничего и не добившись. И каждое утро – рождаемся заново. Ты и сам это знаешь, мальчик». Печальные глаза Жени – такого же голубого цвета. Чашка, падающая на стол из ослабевших рук, и разливающийся по скатерти крепкий чай. И – добрая улыбка дядюшки Флориндо, самая обаятельная улыбка на свете, их семейная особенность, доставшаяся по наследству и Джакомо.

Все правильно. Умирать самому - не так уж страшно. Он уже столько раз был на пороге смерти, что в нее как-то даже не верилось. Страшнее – когда кто-то умирает из-за тебя. Если бы он не открыл рот тогда, на дороге, Кериму не пришлось бы убивать тех двоих. В смерти Зиты - виноват только он. Потому что всю жизнь он жил тем дурацким правилам, которые прочно засели у него в мозгах.

Ну и чем он, правда, лучше калифа? Тот хотя бы делает грязную работу сам, а за него – ее всегда выполняли другие: сперва дядюшка, который обеспечил их бедной эмигрантской семье спокойную зажиточную жизнь в Лионе, потом – Керим, который всегда защищал его, иногда – с оружием в руках. А он еще презирал их за это, хотя презирать нужно было себя – тепличное растение, он рос, словно закутанный в теплое одеяло руками окружающих его людей. Его самозащита от неприятных мыслей достигла такого уровня, что он и сам научился делать это- защищать себя с помощью точной уверенности, что правильно и что неправильно в этом мире. Хотя – кто он такой, чтобы судить?...

Оказавшись в реальном мире, самое лучшее, что он смог сделать, - это начать страдать, мучая при этом окружающих. Может быть, для того, чтобы стать счастливым, ему нужно всего лишь – снизить планку? Принять мир таким, каким он есть? Или… или уже поздно? Интересно, сколько раз нужно, чтобы щенка отшлепали прежде, чем он поймет, что гадить на ковер – нехорошо? Маленькая девочка… нет, молодая женщина, чудом выжившая там, в пустыне – и вдруг так нелепо погибнуть среди джунглей. И если сейчас Керима, из-за того, что случилось, убьют…

Последняя мысль настолько ужаснула его своей абсурдностью, что он проснулся.

Джакомо открыл глаза – ресницы с трудом разлиплись, будто бы он совсем недавно плакал. Но он не плакал… вроде бы нет. Темноморец резко сел. Кто-то ударил его в лицо. Кто-то, разговаривающий на лионском языке в самом центре этой благословенной страны.

[Соня Сэш]

Кто-то, сидящий прямо напротив него в кресле. Раджив устало потер висок и встал.

-С возвращением, - сказал он, протягивая Джакомо бокал с чем-то, в чем он тут же опознал вино – настоящее, европейское вино, здесь бы от такого не только отказались, но и с отвращением вылили в арык – детям Великого Эля было строго-настрого запрещено пить продукты брожения. – Могу еще угостить сигарой.

-Спасибо, травитесь сами, - буркнул Джакомо, ощупывая нос и убеждаясь в его наличие. Губы, впрочем, распухли и нуждались в срочном приложении чего-нибудь холодного. Вино, впрочем, тоже сойдет. Темноморец отхлебнул глоток и поморщился – спиртное неприятно обожгло свежие ссадины.

-А вы неплохо деретесь, я даже не успел заметить, - польстил он, откашливаясь. Вкус тоже какой-то… непривычный. – Какого черта? Я думал, земляки на чужбине при встрече должны обняться, ну, я даже не знаю, целоваться, наверное, не стоит…

-Не стоит, - подтвердил Раджив, весело улыбнувшись. Доброй улыбкой истинного ария. - Тоже самое я хотел спросить у вас.

-Ладно, начнем с меня, - темноморец устроился поудобнее, спустив ноги с кровати и обратив вынимание на то, что он уже не в пропыленной насквозь чохе, а в свеженьком халате и даже очень приличных шароварах. Чистый шелк приятно холодил уставшую от вечной недомытости кожу. – Мое имя – Джакомо Кавазини, я из Лиона, преподаю географию на кафедре географии в Тампле, профессор, между прочим. Здесь занимаюсь научными изысканиями. В общем, я – вольный путешественник. При осмотре Долины Спящих Царей познакомился с еще одним европейцем – Себастьяном Бласко, который попросил меня передать книгу сюда. Перед смертью попросил, ну вот, я и решил, что желание покойного – штука священная. Я не ожидал встретить такой… гм, радушный прием.

-Извините, если бы не были так запуганы, вряд ли стали бы делать поспешные выводы, - пожал плечами Раджив, словно и впрямь извинялся. – Но вы должны понимать общую ситуацию: нас здесь не слишком любят. Кстати, меня зовут Дэнис Беккет, по происхождению – из Эйнджленда. Сейчас моя родина – Зурбаган.

-Маги? – Джакомо заинтересованно уставился на спокойное и флегматичное лицо «шейха». – Я знал одного вашего. Его зовут Аман, и он сейчас – евнух в гареме калифа…

Он закрыл рот, понимая, что ляпнул что-то совершенно не вписывающееся в обстановку. Раджив сочувствующе покивал:

-Ясно, значит, вы и в гареме успели побывать. Вы – великий путешественник, уважаемый сеньор Кавазини. Вот интересно, как вы смогли оттуда выбраться? Питеру это не удалось до сих пор. Мальчик – а он еще довольно молод – похоже, завяз там надолго. Хорошо, хоть сообщения от него всегда приходят своевременно. Ну, так как? Поделитесь секретом?

Джакомо замолчал, упрямо сжав губы. Ему начинал не нравится этот парень. Сидит здесь и рассуждает так, как будто его ничего не беспокоит. А ведь на его месте Джакомо сильно беспокоила бы ситуация – представьте, вдруг находится человек, который не только видел вас, но еще и слишком много знает, в том числе про шпионов Зурбагана и не где-нибудь – в самом центре Запретного Дворца…

Из евнухов вышли бы отличные шпионы – в отличие от наложников они свободны в передвижениях и могут располагать собой. Джакомо вздохнул, но продолжал молчать.

-Ох, да не беспокойтесь вы так, - Разжив неожиданно посерьезнел. – Я не собираюсь ничего с вами делать. Мне даже не нужен ваш ответ. Я – всего лишь специалист по трансформации среднего уровня. Кстати, нынешний облик Амана тоже делал я – мне неплохо удаются местные типажи, это – разновидность искусства, так что я больше художник. Но к счастью, у нас есть Черри – незаменимый кадр, поскольку работающие с сознанием маги – большая редкость. Она вернется завтра-послезавтра, тогда – мы узнаем все, что нужно и без вашей помощи. А потом – мы просто поможем вам вернуться домой. Так что видите, нет повода для беспокойства. Еще вина?

Джакомо прищурился:

-Поможете добраться в Лион? И все?

-И все, - развел руками Раджив. – Ну, предварительно, конечно, стерев память.

-Это еще зачем? – отлично, теперь еще и это. Нет, не зря дон Бласко не доверял этим парням. Похоже, они – совсем не те, кем являются на самом деле. Нет, ну здесь-то точно – не те…

А в сущности, что он знает о Зурбагане? Государство магов, расположенное на самом севере, его жители - монополисты в банковской сфере, работают на армию, правительство, выполняют заказы обычных граждан, в каждом городе их полно – но все они граждане Зурбаган. Странные они какие-то… Странные и – скрытные, непонятно, чего это Раджив так язык распустил. Должно быть, ему здесь – чертовски скучно…

-Ха! Так значит, дон Бласко не все, что нашел, передавал в Саламанку! – неожиданно дошло до Джакомо. – Кое-что он отдавал вам! А Саламанке – доставались только бесполезные с вашей точки зрения вещи! Вот предатель!

-Дон Бласко был авантюристом до мозга костей, знаете, бывает такой тип людей, - пояснил Раджив. – Мы – люди серьезные, но иногда нуждаемся в помощи таких вот авантюристов. К тому же мы неплохо платили, в конце концов, у нас - богатое государство. Сомневаюсь, что в Саламанке ему платили так же. Так что я очень сожалею, что он умер. Мы лишились не только добытчика всяких полезных штуковин, но и – просто хорошего парня. Вы ведь тоже наверняка нашли его очаровательным?

-Работать на два фронта – да он само очарование! А мне говорил, что недолюбливает магов, лицемер и скотина, – ехидно улыбнулся Джакомо. – Впрочем, он мне здорово помог. Насчет серьезных людей – тоже не сильно привирайте, я видел как вы ссорились на лестнице с этой вашей Черри. Хорошо хоть еще не поубивали друг друга. Кстати, раз уж вы собираетесь стереть мне память, может, объясните ради Эля, для чего вам торчать здесь и рисковать шкурами? Должна же быть великая цель? Та, за которую и такую цену заплатить не жалко – ну, например, проторчать всю жизнь в калифском гареме…

-А вы очень любознательны, сеньор Кавазини, - Дэнис Беккет налил себе еще вина, задумчиво пригубил. – Думаю, поэтому вы здесь, верно? Впрочем, почему бы и нет. Если уж вы хотите знать, нам нужна информация. Бхарат – закрытая страна, и о ней мало что известно.

-Это не новость, - произнес Джакомо. – То же самое мне говорил Себастьян.

-Да, но нам нужна информация другого рода, - Раджив сцепил под подбородком руки и задумчиво посмотрел на темноморца. – Мы всего лишь хотим понять, почему здесь есть множество мест, где не действует магия любого уровня. Дворец калифа, например, крупные города, в сельской местности тоже встречаются целые районы, словно окруженные некой защитой. Несправедливо, знаете ли. Мы учимся полжизни, а кое-кто – и всю жизнь, чтобы достичь определенной степени наших познаний, овладеваем силами, которые обычным людям неподвластны, и, поверьте, очень многое теряем на этом пути. И все это – окажется бесполезным, если кто-то откроет секрет Бхаратского «антимага» - так мы условно назвали это явление – раньше нас.

-Ох, ну если так… Что ж, достойная цель, - Джакомо задумчиво дернул уголками губ. – И что вы станете делать, когда откроете этот ваш «антимаг»? Завоюете мир? Станете владыками над всем, что существует? Зачем вам это надо?

-Завоюем мир, смешно даже, - Раджив хитро, по-местному улыбнулся. – Нам нет нужды завоевывать мир. Он и так наш. Никто не знает, чем живет Зурбаган. Наши двери всегда открыты для вас, потому что вы – все равно не поймете. Наша мощь уже настолько велика, что мы могли бы в одну секунду уничтожить все существующие армии. Можно поступить и проще – закрыть все банки, перекрыть все финансовые потоки, и ваши короли сами приползут к нам на карачках умолять о пощаде… Нет, это глупо.

[Соня Сэш]

-Излишняя самонадеянность никогда не доводила до добра, - покачал головой Джакомо и с ужасом понял, что имел в виду себя самого. Но Раджив трактовал его слова иначе:

-Может, вы и правы. Я не знаю, что твориться наверху. Я даже не знаю, откуда пришел приказ. У нас все подчиняются вышестоящему, но никто не знает, откуда приходят указания. У нас фактически нет правителей, вернее, есть, но мы не знаем, кто они и где… Со стороны – анархия, на самом деле – довольно четко отлаженная система. Мне приказали – и я здесь. Вот такая деспотия – под маской вседозволенности.

-Но вы сами-то предполагаете, зачем? Если вам не нужен мир – что вам нужно? – полюбопытствовал Джакомо. Раджив хмыкнул и тихо сказал:

-Это только мои догадки, но мне кажется, кем бы ни были наши правители, они участвуют в неком соревновании, - он ткнул пальцем вверх. – С ними. Лично я тоже нахожу существование Богов не слишком справедливым. Глупые и капризные, как дети, они распоряжаются большой силой, ничего не зная о том, как она им достается. И даже не пытаясь узнать. У них хватает совести требовать от людей поклонения и молитв, чтобы поддерживать в себе эту силу. Некоторые проявляют в этом деле просто-таки невероятную жадность и даже ум. Яркий пример – Бхарат, неплохо Эль устроился, верно? В его подчинении – целое государство, тогда как в других местах люди верят в разных Богов. Здесь все молятся - одному Богу и вся государственная система работает на то, чтобы Элю доставалось как можно больше молитв. Я бы на его месте не придумал лучше…

Джакомо проследил за пальцем, хмыкнул:

-Соревноваться с Богами? Но это же маразм какой-то! Знаете, что я думаю? Не знаю, что твориться в головах ваших маньяков-правителей, но ясно одно – сюда вас послали потому, что они боятся. Если будет известен секрет «антимага» - маги будут не при делах. Сами представьте: армии, вооруженные «антимагом» в числе прочего снаряжения, люди, которые ничуть не боятся вас – потому как чувствуют себя на равных. Разве это не опасно для вашего так называемого мирового господства?

Раджив грустно усмехнулся:

-Я же говорю вам – я не знаю. Может, оно и так. В любом случае, лично я здесь – из жажды новых знаний. Точно так же, как и вы. Когда не понимаешь грандиозных целей - всегда можно придумать себе более мелкие и жить счастливо. Так же и все люди – не понимая смысла своего существования, мы живем за счет своих придуманных смыслов. Мой смысл – мое хобби, искусство перевоплощения, поэтому я здесь.

-А вы не пробовали завести семью? – съязвил Джакомо машинально. – Может быть, в вашей жизни появилось бы больше смысла.

-Я завел ее, сеньор Кавазини, - кивнул Раджив. – Именно по этой причине. Черри – моя жена. И вы не поверите – мы любим друг друга. Смысла это, правда, добавляет мало…

-Значит, вы не там ищете! – Джакомо запнулся, вспомнив. – Кстати, у меня там оставалась повозка и проводник. Что вы с ним сделали? – удивительно, но голос даже не дрогнул.

-Ничего мы с ними не делали. Мы сказали вашему проводнику, что вы остаетесь у нас в гостях и отпустили его, - пожал плечами Раджив. – Он укатил на вашей повозке. Так что теперь вы –наш гость. Извините, мне нужно отдать своим людям кое-какие распоряжения на завтра. И скоро – вернется Черри. Так что у вас есть ночь, чтобы попрощаться с этой страной, завтра вы о ней уже не вспомните. Я вижу в вас разумного человека, но на всякий случай хочу предупредить: не рассчитывайте на побег, дом окружен магической защитой. На этой плантации магии ничто не препятствует, поэтому вы не сможете даже высунуться из окна.

-Я вижу вы ко всему приготовились, - буркнул Джакомо, плюхаясь обратно на кровать. – Спокойной ночи, месье Беккет.

-Спокойной ночи, сеньор Кавазини, - Раджив учтиво поклонился весьма светским европейским поклоном и вышел. Не забыв запереть за собой дверь – Джакомо явственно услышал, как провернулся в замке ключ. Он вздохнул и посмотрел в потолок. Под потолком билась, словно в истерике, одинокая бабочка. Джакомо вдруг четко вспомнил первый день своего пребывания в гареме калифа Заалья-аль-Фариза. Там тоже была бабочка. Одинокая, как и он сам.

Итак, Керим уехал… Что ж, это справедливо. Это – правильно, и он только сейчас, очень остро, всем сердцем понимал, почему. Рядом с ним был хороший человек. Все это время он действительно был рядом – и, как умел, защищал его, оберегая от проблем и непонятных европейцу забот. При этом он хитрил, недоговаривал всей правды, притворялся полным идиотом, дико ржал и глупо шутил, никогда не спрашивал его мнения – словом был тем, кто он есть на самом деле. А не тем, кем хотел бы видеть его Джакомо.

Пора посмотреть правде в глаза: он не слишком-то доверял Кериму. Эта чертова мнительность и погубила их – дружбу? Любовь? Что бы там ни было. Он не принимал его – потому что Керим все делал не так, как положено. Делал все – неправильно. Не по тем правилам, которые жили у Джакомо в голове, и сейчас он почти до физической боли в груди не мог простить себе того, что когда-то не нашел сил отказаться от этих правил, просто жить – и смотреть правде в глаза.

Он слишком долго привыкал отгонять от себя нехорошие мысли. А ведь если говорить по правде, то – его семья, уехав из Каталины по неизвестным Джакомо причинам, прибыла в Лион без гроша в кармане, без надежды на достойное существование. И если бы дядюшка не взял на себя всю грязную работу, если бы он не купался в крови и не был жесток – вряд ли бы когда-то мальчик по имени Джакометто получил бы шанс поступить в крупный университет и закончить его. Джакомо не должен был зарабатывать себе на жизнь, не должен был искать пропитание, у него всегда была приличная одежда и возможность учиться в спокойной обстановке.

А ведь он – осуждал своего дядю, где-то глубоко внутри, подсознательно, вспоминая печальные глаза Жени, вспоминая лицо со шрамом, вспоминая пятно крови на полу и многое другое. И, словно чувствуя себя виноватым, старательно закрывал глаза, пытаясь жить так, как живут все ЧЕСТНЫЕ люди. Боги, да он даже женился потому, что так было – правильно. Так было честно. И потом еще долго зарывал глаза на то, как его жена, известный в Лионе адвокат, одна из первых девушек, сумевших пробиться в эту сферу, защищала убийц и не давала посадить гангстеров, да так умело, что даже дядюшка Флориндо не раз пользовался услугами этой женщины и всегда восхищался выбором племянника.

Потом он не хотел признавать правоту слов магистра Николауса, но ему пришлось это сделать. Но и здесь, в этой стране, он умудрился закрывать глаза буквально на все: на то, что люди – вовсе не обязаны поступать честно по отношению к миру, который их предает и заставляет чувствовать себя несчастными. На то, что он ведет себя – просто глупо, пытаясь требовать от них европейских стандартов поведения и каждый раз удивляясь, когда это не срабатывает.

Чего же он хотел от Керима? От парня, выросшего где-то в горах и ушедшего в разбойники сразу же, как только он научился брать оружие в руки, от человека, который ни разу в жизни не читал книг, потому что – никогда не умел читать, зато он умел другое – он умел чувствовать людей вокруг и точно знал, кому и когда что-то бывало нужно. Он поддерживал его не потому, что хотел переспать или сам в чем-то нуждался, а потому что – у него хватало душевных сил вести по жизни не только себя, но и других.

Наверное, Керим действительно любил его – по-своему, по-берберски, как-то наперекосяк, но – ведь любил же…

Глупо все как-то получилось. Действительно глупо… Завтра – все будет кончено. Он окажется дома, и больше никогда не увидит, даже во сне, узких глаз – голубого цвета бхаратского неба, не услышит пугающе дикого смеха, не сможет прижаться к теплому надежному телу. Он так и не скажет, что любит его, впрочем, Керим и так знает об этом, идиот бы не догадался, а этот парень в том, что касается людей, - далеко не идиот.

Наверное, он всегда будет чувствовать это – где-то в глубине души, не понимая, отчего ему порой становится так тоскливо. Чувства – не память, их так просто не сотрешь…

«Я не хочу, - понял Джакомо. – Это – моя память, я не смогу, я никогда не забуду Бхарат. Просто я завтра умру, умру, так ничего и не добившись. Как будто лягу спать. И всю оставшуюся жизнь мне будет снится один и тот же сон – я и Керим вместе. Только я об этом не узнаю, потому что буду забывать его раньше, чем проснусь… Черт, неужели я действительно позволю это с собой сделать?!...».

Темноморца чуть не подбросило на кровати. Действительно, какого черта он так расклеился? Если завтра его все равно ждет аналог смерти, то чего он сидит и не пытается хоть что-нибудь сделать? «Что?» - возразил внутренний голос. Джакомо медленно повернул голову к окну. Сколько, ну сколько раз в жизни он уже приходил в отчаянье – и ведь выход всегда находился. Найдется и сейчас, если он не будет сидеть сложив руки и стенать по поводу законченной жизни. Ничто не закончено – он еще не сделал самого важного…

Нужно было обязательно выжить – и сделать со своей жизнью что-то такое, что окупило бы смерть Зиты. Чтобы девочка погибла не зря. Он - сможет, не одному же Кериму быть сильным. И кстати, нужно бы проверить, насколько хороша их магическая защита. Он, как дурак, поверил этому типу с добрыми глазами? Ну, знаете, крокодилы тоже плачут перед тем, как съесть свою жертву…

Джакомо не стал больше тратить времени на размышления - просто встал и подошел к окну. Отдернул москитную сетку…

…и в ужасе открыл рот для крика. Который ему тут же зажала мускулистая рука с рыжими волосками.

[Соня Сэш]

-Мрбрбгр! – выругался Джакомо, а Керим предупредил:

-Тихо, не ори. Внизу, между прочим, собаки. К счастью, я знаю, как с ними поладить…

-Боги, Керим, как ты?... – сумел проговорить Джакомо, а в следующую секунду он уже целовал бербера в полные влажные губы, целовал так, словно они не виделись уже очень много лет.

-Э-э… может, мы уже свалим отсюда? – ошеломленно спросил Керим, когда Джакомо, наконец, оторвался от его губ и улыбнулся счастливой улыбкой.

-А мы не свалим отсюда, - сказал он довольно. - Потому что здесь магическая защита.

-Слышишь, кончай придуриваться, я же здесь, - удивленно ответил Керим. Джакомо внимательно посмотрел на него и нахмурился. Действительно, но как… Впрочем, какая разница? Керим здесь – и больше его, собственно, ничего и не волнует.

-И чего ты ждешь? – он решительно перекинул ногу через подоконник. Охнул, когда его подхватили и прижали к себе, причем ноги, оставшиеся без поры, беспомощно провисли в воздухе. Джакомо посмотрел вниз, где до земли оставалось проделать еще три этажа, глянул на хитросплетение веревок, поддерживающее их на весу, и еще сильнее вцепился в Керима обоими руками.

-Не урони, идиот, - проговорил он осипшим голосом. На что Керим только хмыкнул и принялся спускаться, используя сложную систему страховки.

-Где ты этому научился? – умудрился спросить Джакомо еще в воздухе, хотя от безусловной опасности для его здоровья всего, что происходило, у него захватывало дух. Керим напряженным голосом ответил:

-Я в горах рос, помнишь?

Джакомо заткнулся, стараясь вообще не шевелиться и не мешать берберу благополучно транспортировать себя на землю. Оказавшись внизу, он с облегчением вздохнул и потянулся. Спину ломило, а глаза он закрыл для пущего удовольствия. И был приятно порадован, когда вдруг по закрытым векам и вискам осторожно прошлись чьи-то теплые пальцы.

- Я беспокоился… Что они с тобой сделал? – тихо спросил Керим. Джакомо открыл глаза и лучисто посмотрел на него.

-Они – ничего, - сказал он тоже шепотом и про себя добавил: «Ты – сделал». Бербер пожал плечами:

-Ну раз ты так говоришь… . А теперь – бежим, - шепотом скомандовал он, и они действительно побежали. Путаясь в подолах халатов, стараясь делать это бесшумно и пригибаясь. Собаки и вправду молчали – должно быть, Керим каким-то образом сумел их уговорить. Джакомо на бегу хихикнул при мысли о том, что животное с животным всегда поладит. Он никак не мог перестать чувствовать себя по-идиотски счастливым. Ну да, они подвергались страшной опасности и их могли убить, ну да, непонятно, почему их никто не заметил, если в этом доме живут такие крутые маги, да их вообще могут убить в любой момент, и неизвестно, смогут ли они благополучно перебраться через горы, Керим что-то говорил об охране. Ну да, все – совсем хреново, но ведь – Керим вернулся за ним. Он никуда не ушел, он не бросил его, и теперь – все будет по другому. Теперь главное – пересечь площадку перед домом и добежать до благословенных зарослей. Джакомо на бегу оглянулся и, едва не споткнувшись, в панике закричал:

-Керим, берегись!...

-Не смотри, а беги! – сквозь зубы процедил бербер, довольно грубо дергая его руку вперед. Джакомо бежал и никак не мог отделаться от образа, который он успел увидеть – темная тучная фигура в тюрбане, сильно напоминающем головной убор Раджива, стоит на широком квадратном балконе дворца и в его руках – ярким светом разгорается и растет огромный огненный шар. Если они не успеют добежать до зарослей…



-Петляем! – хрипло выкрикнул Керим, продолжая мчаться, но уже куда-то влево. На одном из очередных поворотов Джакомо вдруг почувствовал, как его волосы и уши обожгло горячим воздухом, у него перехватило дыхание, а потом весь мир неожиданной вспышкой, и он, уже ничего не соображая от боли, вдруг почувствовал, как на его виске и щеке плавится кожа… А в следующую секунду его оторвало от земли и понесло по воздуху – он не знал, куда, было очень больно, так больно не было, даже когда его наказывали в гареме калифа за несанкционированную попойку, он не мог ничего сказать и только жалобно всхлипывал, а потом вдруг боль прошла, просто исчезла, впрочем, - вместе со всем остальным миром…

Джакомо пришел в себя от влажного прикосновения – кто-то очень заботливый пытался облегчить ему боль, накладывая на обожженную щеку холодный компресс. Еще не открывая глаз, Джакомо втянул ноздрями воздух, как это делают звери, и с восторгом ощутил знакомый запах – пота, сладковатого дыма и еще чего-то теплого и приятного. Тогда он открыл глаза и прошептал:

-Керим…

-Ну, слава Элю, живой! – склонившийся над ним бербер осторожно отвел с глаз лежащего ничком темноморца спутанные пряди. – Ты был похож на покойника. Да нет, покойники краше.

-Где мы? – спросил Джакомо, приподнимаясь на локте. Вокруг он увидел только темноту, а еще – огромные яркие звезды, мелькающие сквозь кроны деревьев, почти прикрывавшие их, как шалашом. – Это не плантации?

-Нет, уже джунгли, - покачал головой Керим. – Осторожно, не сорви повязку, будет больно. Я намазал тебя мумие, должно помочь. Хотя шрамы все равно останутся, лучше тебе какое-то время в зеркало не смотреть.

-Откуда оно у тебя? – поразился Джакомо. Нет, этот бербер – выкрутиться в любой ситуации, гляди-ка – приспичило, и веревки нашлись, и собаки замолчали, и мумие откуда-то взялось…

-Нашел в повозке, - Керим сел рядом и сцепил руки на коленях. – Нам нельзя разводить костер, если они послали погоню, нас живо обнаружат. И нам нельзя спать – здесь полно хищников. В крайнем случае, придется лезть на дерево. Мне вообще удивительно, как они нас не поймали. Этот огонь - и есть ваша магия?

-Да. Я все еще не понимаю, как ты смог забраться в дом, - Джакомо сел рядом, прислонившись к стволу какого-то неразличимого в темноте дерева. Странно, столько звезд – и все равно темень хоть глаза выколи. – Раджив… то есть, Дэнис говорил, они поставили защиту.

-Наверное, из-за моей серьги, - неожиданно рассудительно сказал Керим. – Понимаешь, она – не совсем обычная. Мне сделал ее дервиш, только они умеют делать такие вещи - с помощью алхимии. Она не золотая – это сплав золота и Небесного Железа. Ты слышал, как Бени-Бар-Кохба завоевали ариев? Мне говорили, это было сделано с помощью Небесного Железа, перед которым не могла устоять вся мощь арийского государства. Ты видел усыпальницы – они были очень сильными, эти древние цари. Может быть, у них тоже была эта ваша «магия»? Может быть, дети Пророка поэтому и смогли завоевать их – они ведь были всего лишь кучкой кочевников, которые ничего не умели. Как сейчас - туареги…

-А что представляет собой это ваше Небесное Железо? – Джакомо, подумав, лег на сырую ночную траву, удобно устроившись на коленях Керима. Бербер хмыкнул и посмотрел на него удивительно хорошим теплым взглядом.

-Говорят, оно упало большим куском в самом центре пустыни в ту же ночь, когда был рожден на свет Пророк Бар-Кохба. Это было предсказано за девять месяцев до этого, когда сам Эль спустился на землю, чтобы войти к царице… И если поискать, до сих пор можно найти крупицы Небесного Железа в песке в любой части Великой пустыни. Это одна из легенд, как там на само деле, не знаю. Черный Столб в столице – полностью сделан из небесного Железа, а дервиши делают из него амулеты…

-Ну надо же, кажется, я нашел «антимаг»! - фыркнул Джакомо. – И он – прямо под носом! Раджив, ты – полный кретин!

-Ты нашел - что? – поинтересовался Керим. Теноморец посмотрел на него снизу вверх, поднял руку и дотронулся до порядком заросшей скулы бербера.

-Не бери в голову. Лучше скажи мне вот что: почему ты вернулся?

-А я никуда и не уезжал, - заявил Керим. Его глаза хитро прищуривались, и это было заметно даже в темноте. – Я ни на секунду не поверил, что ты меня вот так бросишь.

-Ты же поверил, что я собираюсь уйти в Лион один, - пробормотал Джакомо, пряча взгляд. У него в груди почему-то ныло сердце – и это было сладкое ощущение. – Когда ты с Зитой…

-Ничего я не поверил, - махнул рукой Керим. – Я просто не знал, как сделать так, чтобы ты понял, что на самом деле ты хочешь быть со мной.

-Что?! Ну ты и козел! – Джакомо даже задохнулся от возмущения и попытался приподняться. Опять двадцать пять! С этим типом – не соскучишься!...

-Не дергайся, Хаким, ты же раненый, - напомнил Керим. Он почти силком уложил темноморца обратно. Последний злобно молчал минут десять, а потом вдруг спросил:

-И ты что, тащил меня до джунглей на себе?

-А на ком? – искренне удивился бербер. – У меня никого больше под рукой не было.

-Все равно скотина, - сделал неутешительный вывод Джакомо и вопросительно посмотрел на звезды. «Ну и что мне со всем этим делать?» - мысленно потребовал он совета. Звезды в ответ промолчали.

-Какой есть, - не стал спорить Керим. Джакомо буркнул, переворачиваясь набок и утыкаясь носом в теплый подтянутый живот бербера:

[Соня Сэш]

-Вот именно, - а потом он вздохнул и добавил: - И я тебя люблю.

-Я в курсе, - хладнокровно отозвался Керим. Стиснув зубы, Джакомо твердо решил не выходить из себя. Тем более, почему-то не хотелось.

Крепкие и совсем не интеллигентные пальцы Керима неожиданно ласково перебирали его волосы, Джакомо млел от этих прикосновений, как котенок, которого чешут за ухом, они оба молчали, прислушиваясь к сердцебиению друг друга, шороху зарослей, скрипу ветвей и чьему-то вою вдалеке, и так лежали почти до самого утра, когда вставшее над Бхаратом огненное солнце не начало опалять своим светом воздух вокруг, а в ветвях неожиданно не залились какой-то длинной бесконечной песней местные птицы.

А когда, после дня пути, они вышли к полноводной реке и немного прошагали по берегу, перебираясь через коряги, лианы и огромные заросшие вьющимися растениями валуны, то увидели небольшую и почти квадратную хижину с пустыми проемами окна и двери. Она стояла прямо посреди огромных деревьев, по ветвям которых прыгали мартышки и исступленно верещали. Из хижины вырывался белый дым и поднимался в яркое голубое небо над раскидистыми кронами.

-Пришли, - радостно заметил Керим, расплываясь в довольной улыбке, и заорал что-то на незнакомом диалекте. Джакомо невольно прижался к его плечу, оглядываясь. Кожа под повязкой саднила, голова кружилась от недосыпа, но в целом, ему все нравилось. Здесь не было жары, зато было сыро и свежо, во всей природе чувствовались живительные соки, позволяющие местным растениям, вспоенным сезонными дождями, стремиться переплестись так тесно, чтобы ни один человек не ступил в эту чащу. А на крик Керима из дверей похожего на куб домика вдруг вышел человек, который показался Джакомо пародией на бербера. Вернее, именно так Керим, скорее всего, станет выглядеть лет этак через двадцать.

Человек был высок, широкоплеч и, пожалуй, немного грузен. В нем чувствовалась стальная сила и кошачья гибкость, по сравнению с ним Керим выглядел тонким и хрупким. Стоя радом, они напоминали старого дикого волка и молодого волчонка, давно не видевшихся и обнюхивающих друг друга на предмет узнавания. При этом если бы у Керима был хвост, судя по довольной физиономии, он бы им вилял. Мужчина вел себя спокойнее, он крепко прижал бербера к себе, а потом они заговорил на все том же незнакомом языке. Джакомо насупился, поняв, что про него просто забыли. Но как раз в этот момент мужчина вопросительно скосил на него хитрые голубые глаза, узкие и покрытые сеточкой смешливых морщин, разбегающихся от внешних уголков в разные стороны. Керим подошел к настороженному темноморцу и обнял его за плечи. Мужчина фыркнул под рыжей бородой – Джакомо подумал, что если бы он ее сбрил, наверное, высокомерная складка, у Керима – пока что совсем не заметная, наверное, сделает это лицо сорокалетнего горца надменным и гордым.

-Это мой дядя Махмед, - заявил Керим, счастливо щурясь. – Ты ему понравился. Он сказал, что у тебя лицо умного человека, хотя за дервиша тебя может принять только слепой. Не обижайся, он всегда говорит то, что думает. Мы сейчас передохнем, а с утра отправимся дальше. Я закончу свои дела – и можно попробовать перебраться через горы. Дядя проводит нас по джунглям, так что не заблудимся…

-Так здесь ты и рос? – спросил Джакомо, оглядываясь вокруг. Керим потянулся, как дикий кот, и признался:

-Да. Если бы у нас было время, я бы показал, как здесь красиво. Ну, горы ты и так увидишь, они тебе еще надоесть успеют. Так что пойдем внутрь, там можно отдохнуть в тени…

Рослый бербер с рыжей бородой вышел из дома, держа в руках огромный кривой нож и выглядя довольно угрожающе. Джакомо поежился:

-Куда это он?

-Барана резать, - объяснил Керим. – Они у него тут недалеко пасутся. Когда проснемся, завтрак будет.

-Ты хочешь, чтобы я съел целого барана? – ужаснулся Джакомо. – Это же невозможно! Варварство!

Керим пожал плечами, словно ненароком, увлекая темноморца к хижине:

-Не надо целого. Съешь половину, а вторую съем я, а то для плова места не останется. У берберов считается обидным, если гость не съел все, что лежит на блюде. Да ладно, шучу я, шучу, у него тут и блюда-то нет, будем из котла есть… Зато, пока он там за бараном бегает, у нас есть немного времени . Знаешь, что мне еще дядя Махмед сказал? Он сказал, что понимает меня, потому что – только без рук! – у тебя славная задница!







Стефан вошел в особняк Шерпантье на улице Гренель своим обычным решительным шагом. Пресек холл, здороваясь с выглядывающими из дверей оборудованных под кабинеты комнат вампирами, чуть не столкнулся с молоденьким орлоком, сбегающим вниз по лестнице с кипой бумаг в руках, и ворвался в личный кабинет Командора.

Рудольф Де Ла Блезе как раз вытаскивал из стены дротики, которые метал в висящий там портрет канцлера Де Нагаре. Увидев Ветку, белокурый великан приветливо заулыбался:

-Привет, Стеф. Ты уже вернулся? Как там поживает Иль-Де-Франс? Хорошо съездил? Ола-ла-ла, чего ты такой взбешенный?

-Как это понимать? – Стефан бросил на стол свернутую в трубку бумагу. - Почему меня предупредили в последний момент?

Руди пожал широкими плечами, затянутыми в черный камзол с серебряной окантовкой, сел на стул с прямой, как у любого военного, спиной и внимательно просмотрел принесенное Стефаном письмо.

-Ну, мы и сами узнали в последний момент, - сказал он, небрежно откидываясь на спинку стула. – Сядь, пожалуйста, Стеф и, ради Богов, успокойся. Это еще не самые плохие новости.

-Что может быть хуже? – Стефан действительно сел, пристально вгляделся в безмятежную физиономию Руди, принюхался. Запах перегара и мятая, несвежая рубашка говорили о том, что эту ночь его Командор провел либо в борделе, либо в трактире. Либо – одно другому не мешает.

Ну и ладно. Ветка был далек от того, чтобы мешать своим подчиненным пестовать свои собственные маленькие слабости. Главное – чтобы это не мешало работе.

-Выкладывай, - потребовал он, дотягиваясь до стоящего на столе хрустального графина с коньяком. Рудольф демонстративно наморщил губы – красивые и мужественные, как и весь он. Дара так просто мужчин неофитами не делала, они должны были соответствовать всем ее требованиям пресыщенной тысячелетней вулинши.

-Ну, начнем с простого. Что касается твоих дел с мафией – пришел отчет от Е54. Он продолжает работать под прикрытием и доложил, что коска рабочих кварталов совершила ряд удачных ограблений в Ситэ. Так что Сайлес сейчас – денежный человек, вернее, эльф. Кстати, до сих пор не пойму, как брауни оказался во главе одной из косок лионской мафии? Ладно, не суть. В Тампле все спокойно, С89 передавал, наш всеми уважаемый сеньор Кавазини сидит на месте ровно и собирает дань со своих наркодельцов. А что ему еще остается, район-то студенческий, сильно не погуляешь. У нас тоже все путем – осваиваем Ситэ, Дю Га очень вовремя отбросил копыта. Не без нашей помощи, конечно…

-Ну и как там дела? – полюбопытствовал Стефан, задумчиво отпивая золотистую жидкость. – Навар хотя бы есть?

-Не без того, - оптимистически подтвердил Руди. – Были попытки, конечно, ну так мои «четверки» на что? Быстренько все уладили, и дело пошло.

-Вы там сильно не буйствуйте, мне потом хлопот не оберешься за своими же бегать, - предупредил Стефан. – Ладно. Что с этим? Мне в подробностях, – он кивнул на письмо.

-С этим сложнее, - Руди почесал шею. – Индра прибывает завтра утром со всей свитой, а это – вампиров двадцать. Она выехала из пределов Карса уже давно, неделю назад, на личном драккаре, и только сейчас сообразила послать запрос.

-Боги, как мне надоели эти старые сиры с их замашками настоящих аристократов, - пробормотал Стефан, закрывая глаза. Коньяк с кровью начинал действовать, погружая в благостное спокойствие. И чего он так вышел из себя? Устал, должно быть: сделано было много, предполагалось сделать – еще больше. – Как дети, ей-богу.

-Вот и я о чем, - кивнул Руди. – К тому же она сказала, что хочет сама снять дом и вообще, не знает на сколько времени приехала. Я пытался, Стеф. Говорит, ей стало скучно. Ты только подумай, мы тут – работаем, а они там – видите ли, скучают!

-Даже думать не хочу, - Стефан прижал пальцы ко лбу, потер место для хмурой морщины, которая уже никогда не возникнет, потому что он вовремя стал вампиром. – Ты понимаешь, чем может обернуться приезд сира Карса к нам? Хорошо хоть от бардака избавились. Но если она увидит остальное… Надо что-то срочно предпринять. Миру еще рано узнавать о моих планах. Да и не готовы мы еще.

-Можно пока распустить «четверки» по домам, оставив только патрули, - предложил Руди. – И временно прекратить оформление лицензий.

-Ладно, ты этим и займись, а я подумаю, как сделать так, чтобы занять нашу богатенькую дамочку и одновременно не влипнуть в неприятности, - решил Стефан. – Мужика ей подыскать, что ли?

-Сам трахни, - радостно посоветовал Руди. Стефан смерил его презрительным взглядом, и Командор стушевался:

-А что? Говорят, она очень даже ничего…

-Сноб и стерва. Сир старой закалки. Ненавижу таких. Слишком уж на Дару смахивает, - отверг эту мысль Стефан. – Из разряда «Мы тут всегда были, а вы вообще, простите, кто?».

-Действительно, я таких тоже побаиваюсь, - признался Руди, подумал и тоже налил себе коньяка. Отхлебнул сразу полбокала. Руки Командора подрагивали. Ветка заинтересовался: хм, а вампиры могут стать алкоголиками? Почему бы нет, если так бухать, как это делает Руди… Вечными алкоголиками. Они же - бессмертны.

Облизнувшись, Рудольф добавил:

[Соня Сэш]

– Они же – все ненормальные. Особенно те, что урожденные. Сперва все спокойно, потом - возьмут и что-нибудь выкинут… Маньяки, одним словом.

Стефан поднял вверх указательный палец – тоже с крупным перстнем с красным камнем.

-Так вот. Наша задача – сделать так, чтобы она что-нибудь не выкинула. Незачем ей знать про здешние порядки. Пусть они там в Карсе как хотят, так и живут. Мы и до Карса доберемся. Рано или поздно.

Руди фыркнул и залпом проглотил вторую половину бокала. В дверь громко постучали, и Ветка недовольно заявил:

- Да входите уже!

- Руди, ты не один? - всунувшаяся в дверь физиономия не отличалась повышенным уровнем интеллекта, а рыжие веснушки были так заметны, как будто их специально наносили тонким художественным инструментом. – Ух еб… Извиняйте… Товарищ командир, здравия желаю!...

Хозяин физиономии попытался вышмыгнуть за дверь, но Стефан остановил его:

-Постой, Жан. Войди-ка на секунду.

Пожав плечами и на всякий случай скорчив виноватое выражение лица, Жан подошел. Ветка с неудовольствие оглядел последствия своего стремления добраться до Тапилафьямы. После того, как сняли золотую кожу, подросток снова стал походить на человека. Вот только волосы у него остались по-прежнему – золотистыми и тяжелыми. Стефан проверял, когда кусал, – даже на ощупь они были холодными и, казалось, сплошняком состояли из чистого золота.

-Что он здесь делает? – поинтересовался он у Рудольфа. Командор пожал плечами:

-Ну, вчера он, например, здесь пил. Со мной вместе. Да ладно тебе, парнишка меня забавляет. К тому же ему сейчас некуда деться.

-Как это некуда? – Стефан нахмурился и с подозрением глянул на Жана. – У тебя ж вроде работа была, а, пацан?

Жан пожал плечами. Руки у него были засунуты в карманы, неожиданно смышленые глаза перебегали с одного на другого, настороженный взгляд внимательно скользил по обоим.

-Я не успел тебе рассказать, - вспомнил Рудольф. – Я вроде упоминал, что у нас плохие новости?…

-Постой, - Стефан обернулся и сделал отмахивающийся жест рукой. – Выметайся.

Жан послушно скользнул за дверь.

-Ты уверен, что он не станет подслушивать? – Стефан, в свою очередь, откинулся назад, на спинку кресла и заложил ногу за ногу. Рудольф покачал головой:

-Не станет. А станет – ему же хуже. Задницу надеру.

-Кстати, о заднице, - подхватил Ветка насмешливо. – Что-то я не замечал за тобой особой тяги к молоденьким мальчикам. Разве что к молоденьким девочкам.

С минуту Рудольф молча смотрел на него и хлопал добрыми голубыми глазами. Потом вдруг расхохотался:

-А, ты об этом. Нет, ни в коем случае. Да ну, просто он умненький парень и моего оруженосца напоминает, его в бою под Лиможем в тысяча сто шестьдесят пятом убили. Это когда Наваррская марка от Лионского королевства отделялась, веселуха, помниться, была… Блин, Стеф, ну и шуточки у тебя. До меня аж сразу не дошло.

Шуточки? Какие уж тут шуточки. Уже сколько времени прошло – а он все еще не может забыть: ни соблазняющего взгляда, ни длинных ног, ни сладкого ощущения, когда лежащее под тобой тело хочет того же, что и ты, и чтобы сильнее, глубже, дольше… Стефан усмехнулся.

-Так что там за «плохие новости»?

-Насчет этой твоей «La Lune», - Руди замялся, а Стеф напрягся. Ну вот. Приплыли. Значит, поэтому у него весь день было такое нехорошее предчувствие. Этот идиот не мог не попытаться выкинуть что-нибудь этакое.

-А что там насчет моей «La Lune»? – перепросил Ветка сладким голосом. Его правая рука и бывший офицер лионской армии передернул плечами и выдал:

-Она сгорела.

-Т-то есть? – настала очередь Стефана изумляться. – Как сгорела?

-Очень просто, дотла, - сказал Руди. – Ничего не осталось. Тебе коньяка налить? А то какой-то бледный, переутомился, наверное. Или Николь все мозги затрахала?

-Работал много, - отмахнулся Стефан, принимая бокал. – А хозяин? Что случилось с ним?

-А вот этого – извини, Стеф, мы не знаем, - Руди развел руками. – Сам понимаешь, приказа не было, а нам больше делать нечего, как только за левыми вулинами бегать. Нет, поискали, конечно. В городе его нет.

Стефан смотрел на Рудольфа со странным выражением серых глаз – не то очень задумчивым, не то – просто злобным.

-Ты – полный кретин, Руди, - наконец, тихо сказал он. – Извини, конечно, но это так.

-Чего? – не понял Руди. Стеф подался вперед, почти наклоняясь над письменным столом, и медленно повторил:

-Ты кретин. Ты хоть понимаешь, что происходит? Он ТОЧНО в городе. Или где-то рядом. И раз уж он пошел на поджог своего ресторана, он очень зол. Ты понимаешь, чем это может обернуться?

-Стеф, вот ты мне объясни, - возразил Руди. – Почему мы так много внимания уделяем какому-то хозяину ресторана? Что нам, действительно заняться нечем? Давай вышвырнем его за пределы диаспоры, да и все дела! Ох, Стеф, сдается мне, ты что-то мутишь. Я вроде тебе друг. Может, скажешь, в чем дело?

-В чем дело? – не выдержав, прокричал Стефан в лицо своему заместителю. – Ты его не знаешь! Он не мог сдастся просто так! Наверняка, это какой-то план. И, скорее всего, мы влипли. Черт, и это – накануне приезда сира Карса. Очаровательно! Ты тупой?

-Ну, если так… - пробормотал Руди. – Я не знаю, Стеф…. Ну попробуй с ним связаться, что ли. Ты же должен слышать всех вампиров на территории диаспоры. Если он здесь – он откликнется.

-Именно этим я и собирался заняться, - тихо и зло сказал Стеф на, резко откинулся назад и закрыл глаза. Чтобы не мешать ему, Руди плеснул себе еще коньяка и подошел к окну. За окном в хмуром небе собирались дождевые кучи. Вздохнув, Руди прислонился лбом к холодному стеклу – как хорошо быть вампиром, голова с похмелья не болит… Надо будет взять сегодня Жана в бордель, пусть парень на девочек посмотрит, даже – потрогает, а то странный он какой-то, ошивается здесь, вроде бы всем помогает, но иногда такой взгляд бросит – как обожжет. Огненный просто. Мда, вот и Стеф не то подумал… Нет, надо мальчика к делу приучать. Хороший он, хоть и на улице, по всему видно, рос.

-Ну что там? – спросил Руди, услышав за спиной шорох и поворачиваясь.

Стефан сидел, положив локти на стол и уткнув тяжелый подбородок в сомкнутые запястья. Глаза его были закрыты.

-Похоже, мы – в глубокой заднице, - сказал он спокойно, не открывая глаз. – Он не в настроении. Потому что вот уже третий день где-то в лесу ждет, пока я объявлюсь. Говорит, что замерз, разозлился, ему все надоело и еще пришлось с какой-то местной совой сцепиться. Он требует, чтобы мы письменно гарантировали сохранность его бизнеса на территории диаспоры, иначе завтра сир Карса получит письмо о том, что на самом деле происходит в Лионе. Чтобы мы дали ВСЕ ВОЗМОЖНЫЕ гарантии. Письмо сейчас лежит в банке, с магами, сам понимаешь, не нам связываться. Маги на том и стоят, что никому и ничего не выдают без согласия владельца. И еще там лежат такие же письма во все другие диаспоры. Если он не вернется послезавтра – письма будут отправлены по адресу. Он же вулин, Руди, и лет ему побольше, чем нам обоим. Да у него связи во всех диаспорах мира!… Короче, ты понял, что происходит?

-Дерьмо какое-то, - Руди сел на свой стул, несчастными глазами посмотрел на Стефана. – Не удивлюсь, если и Индру он вызвал. Кто ж знал, мы только напугать хотели. Ну, топорная работа, ребята-то молодые, неопытные…И че делать будем?

-Че делать, че делать! - передразнил Стефан с едва сдерживаемой злостью в голосе. – Идти на уступки, естественно. Пусть живет… сволочь. И приспичило ему делать это именно здесь! Завтра утром я соглашусь. Но сначала… - он поднял на Рудольфа серые глаза.

В которых, казалось, плескался в обжигающем виски холодный лед.

Руди, сам того не зная, выдал свою неуверенность, помяв шею рукой. Ему не очень нравилось, когда Ветка смотрел на него такими вот глазами – каждый раз Командора брало сомнение: а не связался ли он с психом?

-У нас есть время до послезавтра, - Стефан говорил тихо, но в кабинете висела такая тишина, что было отчетливо слышно каждое слово. В том числе Жану, подслушивающему под дверью. – Собери всех. Вообще – ВСЕХ. Прочешите весь лес возле Лиона, чем больше – тем лучше. Он не мог далеко улететь. Ищите черного нетопыря, черную собаку, черную кошку или… дерьмо!... черный туман. Он мог превратиться во что угодно. И если найдете…

[Соня Сэш]

-Он наклонился к самому лицу Руди, который, не отрываясь, смотрел на него. В голосе Ветки играла самая настоящая холодная ярость, когда он медленно и четко говорил:

-Если не найдете, завтра я пойду на переговоры, пока не приехала Индра. Если найдете и сможете поймать – не убивайте, а привезите ко мне живым. Если не сможете – убейте на месте. Все понятно?

-Есть, командир, - Рудольф вскочил. Отсалютовал. – Можно выполнять?

Стефан устало подпер голову рукой.

-Кончай цирк, - сказал он почти жалобно. – Я и так устал с эти чертовым герцогством, так еще и это. Ни секунды покоя нормальному вулину.

-Ты – ненормальный вулин, - ободряюще произнес Руди, неспособный надолго падать духом, похлопал Стефан по плечу и вышел, чуть не сбив вовремя успевшего отскочить Жана. – Пойдем, малыш, нас ждут великие дела…

А Ветка подумал-подумал, расстегнул верхнюю пуговицу батистовой рубашки. Он не сомневался, что Руди и все вампиры Лиона – не смогут отыскать в ночном лесу одного-единственного вулина. Потому что этот вулин – ОСОБЕННЫЙ, урожденный, без всякой человеческой логики, зато - с кучей мусора в голове. Ну да ладно, чего гадать заранее, завтра посмотрим. Прогнуться вовремя – тоже искусство. Которым лично он владеет в совершенстве.

Сир Лиона и герцогства Иль-Де-Франс лег на специально для этих целей поставленный диванчик и, пока другие делали за него грязную работу, спокойно уснул с чистой совестью.

Абсолютно чистой – просто не бывшей в употреблении…







Джакомо открыл глаза и зевнул.

Снаружи пели птицы. Заливались так, как никогда не делали этого в зарослях на плантациях. Вокруг плыла удушающая жара, и воздух остро пах мужским потом, а еще чем-то вроде того кальянного запаха, который когда-то курил Джемадар. Поморщившись, темноморец с трудом выкарабкался из-под козьих шкур, и удивленно оглянулся вокруг.

Бербера, ясно дело, рядом не было. Вот сволочь, то дрыхнет, как перебегавшийся наваррский спаниель, до полудня, то встает ни свет, ни заря. Джакомо выглянул в узкое окно и понял, что выражение «ни свет, ни заря» - немного запоздало. Заря уже явно прошла, а света вокруг было – дофига и больше. Он потянулся – и с оханьем сел обратно, поклявшись себе убить бербера, как только его найдет.

Надо признать, в эту ночь Керим особенно разошелся, тем более, что дядя Махмед деликатно ушел куда-то в горы, взяв с собой в качестве спального мешка что-то вроде шерстяного покрывала.

Вспомнив об этом сумасшествии, Джакомо покраснел и – туту же сердито нахмурился. Ах да, он же собирался начитать новую жизнь и прекратить обвинять Керима во всех смертных грехах. Что ж… Он сам был виноват не меньше, чем это упрямое порождение страны калифов и сказок. Пора бы уже признать, что секс с Керимом стал для него еще большей необходимостью как дышать и кушать, а ощущать бербера рядом – было все равно что стоять босыми ногами в ледяной горной реке в жаркий бхаратский день.

Если устоишь – то освежающе, если вода собьет и потащит за собой – то опасно.

Поднявшись на ноги и обнаружив, что пока еще в состоянии ходить, Джакомо добрался до двери и выглянул наружу. Если бы он был в силах удивляться – наверное, его бы шокировало увиденное зрелище: двое широкоплечих и высоких берберских мужчин, одетых в бурнусы и перепоясанных кожаными перевязями, в которых глаз Джакомо уловил спрятанные метательные ножи. Кроме того, Керим так и не расстался со своим ятаганом, а за поясом дяди Махмеда красовалась острая, хорошо начищенная сабля, и еще он как раз прилаживал за плечи арбалет. Усмехнувшись, Джакомо подумал о том, что это необычно – вот стоять здесь и размышлять о том, как все-таки эротично выглядят вооруженные мужчины… Услышав его смешок, дядя Махмед обернулся с моментально насторожившееся спиной, но потом - обаятельно, по-керимовски улыбнулся. Он сказал пару фраз повернувшемуся Кериму, после чего бербер кивнул:

-Салам, радость. Ты бы оделся, солнце печет.

-Что? – Джакомо бросил взгляд вниз и, в очередной раз, покраснев, юркнул внутрь. Снаружи раздался дружный смех, темноморец зло поджал губы и принялся искать одежду. Вырядившись в халат, одолженный вчера Радживом явно из своего гардероба и посему – слегка висящий, он сердито сжал губы и вышел наружу…

Попав прямо в объятия Керима. Похоже, ночь и для него не прошла даром – бербер сиял, как хорошо начищенный медный таз, а его поцелуй был горячее бхаратского солнца. С трудом не поддавшись соблазну повеситься у него на шее и оттолкнув Керима ладонями в грудь, темноморец нахмурился:

-Я думал, мы собираемся идти на эту твою встречу.

-Да, мы уже готовы. Успеем как раз вовремя, разрушенный храм – это совсем недалеко, - кажется, Керим был далеко от того, чтобы вообще обижаться. Темноморец внимательно рассмотрел разложенный на траве арсенал из самого разнообразного оружия. Сабли, ятаганы, метательные дротики, арбалетные болты, что-то еще очень странное – например, подозрительная палка с чем-то вроде трезубца на конце. Он понимающе кивнул:

-Вижу, что подготовились. А мне что взять?

-Тебе? – Керм задумался. – Ну, стрелять ты не умеешь, фехтовать тоже… Не обижайся, радость, если мы сейчас не посмотрим правде в глаза, потом она посмотрит в глаза нам. Вот, придумал. Держи!

С этими словами бербер вручил Джакомо сумку, наполненную чем-то тяжелым. Решительно осмотрев содержимое – большие волосатые кокосы, на телугу – «наргиль», темноморец удивленно посмотрел на Керима:

-Издеваешься? Я должен нести провиант?

-Вообще-то это взрывчатка. Но если ты предпочитаешь нести провиант… - Керим поспешил исправиться, видя, как рука темноморца сжимается во что-то вроде кулака. - Главное – не тряси по дороге слишком сильно, можешь разбить, а тогда…

-Я понял, научимся летать, - Джакомо зевнул, прикрыв рот ладонью. – Ну и зачем такие сложности? Здесь что, опасно? Вроде такая идиллическая местность… на первый взгляд. К тому же с нами твой дядя, а ему как-то вериться…

-Дядя проводит нас только до края леса. К храму мы пойдем сами, у него дела в горах, там он держит свои стада, - ответил Керим и, вроде бы, не соврал. – Не волнуйся, радость, я знаю эти места не хуже.

-Я и не волнуюсь, - буркнул Джакомо. – Я просто опасаюсь… Ну ладно, пошли, что ли?

Кивнув, дядя Махмед первым тронулся в путь, а за ним направились Джакомо с Керимом, на плечах темноморца болтались походная сумка и сумка с взрывчаткой, последнюю он старательно пытался не раскачивать, а сзади его настигало неровное дыхание Керима, тащившего львиную дою провианта. Перед ними расступались джунгли, ноги спотыкались о какие-то подозрительные коряги и тонули в густых зарослях травы, Джакомо не видел ничего, кроме мелькающих перед ним веток с невообразимой формы листьями, очень скоро ему захотелось пить и он придумал выход - собирал ладонями росу с кустов, мимо которых они проходили, а потом слизывал ее с рук, пока не был остановлен Керимом:

- Лучше возьми камушек и покатай его под языком. Помогает. Вообще-то здесь могут попасться ядовитые растения.

-Вообще-то нужно было предупредить сразу, - Джакомо с отвращением взглянул на руку и ускорил шаг, пытаясь догнать спину дяди Махмеда, который скользил между деревьев так, будто был создан для бесшумного хождения по лесу. Даже у Керима так не получалось, бербер ломился через ветки, уворачиваясь от тех, которые норовили отхлестать его по лицу, и дышал достаточно тяжело.

-Керим, а скажи мне вот что, - вспомнил Джакомо вчерашние мысли. – Что ты собираешься делать, когда перейдешь со мной через горы?

[Соня Сэш]

-А кто тебе сказал, что я пойду с тобой через горы? Мог хотя бы спросить для начала, – после паузы раздался сзади спокойный голос бербера. Со вспыхнувшими щеками Джакомо сумрачно посмотрел себе под ноги – там, в траве копошились насекомые, жизнь шла своим чередом, мир существовал вне зависимости от того, что он о нем думает.

-Хорошо, - решился бывший преподаватель. – Ты пойдешь со мной через горы? Керим? Не молчи, идиот!...

-Да, конечно, - судя по голосу, бербер улыбался. – Ты что, вправду решил, что я могу тебя бросить? Да ты без меня пропадешь…

-Иди ты! – разозлился Джакомо, делая шаг за шагом и все еще умирая от жажды. – Ты специально меня путаешь? – он выругался, потому что какая-то, как назло, особенно колючая ветка, хлестнула его по лицу.

-Я никуда от тебя не денусь, - хладнокровно заявил Керим, пыхтя где-то сзади. – Даже не мечтай. В Лион так в Лион, почему бы нет. Здесь я все равно – почти труп, все-таки я приговорен к смертной казни. Может, какое-то время и удастся скрываться, но шарахаться о каждой тени – тоже, знаешь ли…

Джакомо улыбнулся. Ему вдруг стало очень хорошо и спокойно, как будто буквально парой фраз Керим смог убедить его в том, о чем сам Джакомо так мучительно размышлял последний месяц. Бербер, конечно, - полная сволочь. Но эта сволочь была именно тем человеком, который тащил его по чертовым плантациям до джунглей на руках. И там, в гареме, на кого бы он еще стал рассчитывать? В конце концов, если верить в то, что люди бывают разные, его Керим – особенный. И пусть он врет, хитрит, недоговаривает, но – он же тащил его на руках!...

А это - хоть чего-нибудь да значит.

-Тогда тебе придется трудно, - вслух подумал Джакомо. – В новом месте, в новой обстановке, не зная толком языка. Да ничего, выживешь, не маленький. Нужно будет познакомить тебя с моим дядюшкой Флориндо, думаю, вы друг другу понравитесь. Наверное… точно, он даст тебе работу! Это гениально!

-Тут небольшая проблема, Хаким, - в голосе Керима темноморец услышал колебания. – Понимаешь, я еще ни разу в жизни не работал. Это как-то… непривычно, что ли.

-Да ладно тебе, - отмахнулся Джакомо, представляя себе Керима в обтягивающих кюлотах по лионской моде и заранее хихикая. Впрочем, чего уж тут хихикать, впору от ревности сгореть. – Работу у дядюшки Флориндо тебе ТОЧНО понравиться, могу даже поспорить…

Он остановился, потому что остановился дядюшка Махмед. Старший бербер поднял руку и сделал какой-то жест, а потом обернулся. Раскосые глаза лучились лазурным светом. Он сказал пару фраз, и Джакомо увидел, как Керим шагнул мимо него, на ходу отводя ножны ятагана в сторону. Они обнялись, и Джакомо мог поклясться, что на какую-то секунду надменная складка в уголках рта дяди Махмеда стала почти горькой. Последний потрепал посерьезневшего бербера по плечу, а потом обернулся к Джакомо и что-то сказал, озорно сверкнув голубыми глазами.

-Будете в Лионе, заходите, - сказал в ответ Джакомо, протягивая ему руку. Внимательно посмотрев на нее и нахмурившись, дядя Махмед сделал неожиданное: он протянул руку в ответ, и они обменялись крепким рукопожатием. После чего все так же бесшумно и неожиданно старший бербер подался в сторону – и через миг только замолчавшие птицы напоминали о том, что он здесь был. Джакомо обеспокоено посмотрел на Керима, который сжал губы и, казалось, о чем-то задумался. Потом вдруг резко встряхнул рыжими прядями:

-Он сказал…

-Чтобы я берег тебя, верно? – Джакомо подошел ближе и положил руку на плечо бербера, который нахмурился и отвернулся, потребовав:

-Откуда ты знаешь?

-Мой дядя сказал бы тоже самое, - улыбнулся Джакомо. – Знаешь, забавно… мы не похожи, но у нас – абсолютно одинаковые дядюшки. Кстати, что-то мне не вериться, чтобы у обычного пастуха в доме хранился целый арсенал оружия, включая взрывчатку.

-Как же, а самозащита? Знаешь, сколько здесь плохих людей? Здесь же горы в двух шагах, - Керим невинно похлопал ресницами, и Джакомо хмыкнул:

-Ага. Мы, например… Ну ладно, где там твой храм?

-Рядом, - пообещал Керим. Они прошли совсем немного, после чего бербер вдруг пригнулся и движением сильной руки заставил сделать тоже самое Джакомо:

-Тише. Смотри…

Джакомо опасливо выглянул из кустов. Перед ним открылся вид на живописную полянку, где располагался искомый храм – огромный и действительно разваленный. Можно сказать, развалины в самом соку – когда они еще не успели приобрести нетоварный вид, но уже достаточно заросли вьющимися растениями-паразитами и были обжиты вездесущими мартышками, чтобы точно сказать: да, давно это было…

А на полянке, в окружении экзотических цветов, паслись три грациозных бхаратских скакуна, вились яркие язычки костра, был раскинут высокий и вполне современный шатер, вокруг которого в живописных позах расположились трое: высокий светловолосый брауни, громко смеявшийся над каким-то анекдотом, рассказанном товарищем – судя по виду, могущем быть и лионцем, и человеком любой другой национальности. Третьей была Черри - эйнджлендка в верховом костюме, которая сидела на чем-то вроде импровизированного шезлонга из веток и иногда кидала в сторону мужчин, кстати, неплохо вооруженных, хитрые взгляды настоящей женщины. Когда они отогнули ветки, голоса обитателей поляны стали громче, и когда Черри красивым сочным голосом попросила:

-Лео, принеси мне, пожалуйся, немного коктейля, будь так добр? – Джакомо вдруг с ужасом осознал: в живых его точно не оставят. Особенно, если этим займется эта миниатюрная женщина с повадками стервы. Он угрожает лично ей и всему Зурбагану в целом.

-Керим, нам нужно уходить, - шепотом произнес он в ухо берберу. – Они меня знают, это те, из дома Раджива…

-Бога Эля душу мать за ногу! – тоже шепотом выругался бербер. – Шайтан, я должен передать им карту! Они согласны щедро заплатить. Нам так нужны деньги… А ты уверен?

[Соня Сэш]

-Я похож на идиота? – разозлился Джакомо. – Конечно, уверен. Они пытались нас убить. Раджив совершенно зря трепал языком, а я – совершенно зря его слушал. А если ее муж, не дай Боги, уже успел с ней связаться… Точно связался, она же – маг сознания!...







-Это, конечно, верно, - Керим, поколебавшись, почти лег и раздвинул кусты чуть шире. – Ну, раз денег не будет, то хотя бы… Сиди здесь, я сейчас.

-Куда? Дурак! – сдавленно воскликнул Джакомо, но опоздал - бербер уже полз по направлению к коням. Расширенными глазами Джакомо смотрел, как задница Керима, совершая круговые движения, мелькает над травой, в то время как обитатели поляны, ничуть не стесняясь того, что их слышит местное население – круглоглазые мартышки и всяческая живность, - обсуждали свои дела:

-И тогда трактирщик сказал мне, что этот великан был знаменитым зверем. Его вес тянул на триста двадцать. О, отличный вес, сказал я с полным ртом. И я вовсе не собирался злословить, месье и мадемуазель. Но тут хозяин добавил: мол, этот охотник сожрал двух человек, пока его пытались пристрелить, и еще парочку отправил на тот свет лапой. Я попросил его не шутить. «Все, что я сказал вам – правда, сеньор. Возможно, это был вовсе не медведь, - задумчиво добавил трактирщик. – Слишком уж умно запутывал следы… Здесь всегда было полно басков». И тут я почувствовал, что мой желудок вывернется…

-Фу, Лео. Как вам не стыдно! Мы же собирались устроить ланч! Каннибализм – не самая приятная тема для чая!...

-Извините, дорогуша. Должно быть, я и впрямь авантюрист, раз решился попробовать еду в наваррских гостиницах. Эти наваррские гостиницы, если честно, – просто ужас. Одна большая зала, и никаких тебе пуховых перин. То ли дело – Лионское королевство. Как-то я побывал в одной деревне в Бургундии, там вырезают очень любопытные фигурки из дерева…

-Чай готов, месье и мадемуазель!

С этими словами высокий брауни, по всему виду – профессиональный воин, встал и, наклонившись к костру, звякая при этом тяжелым одноручным мечом в ножнах, проверил содержимое котелка. Тем временем маленький лионец продолжал травить байки про свои приключения, развалившись в траве и хитро поглядывающий в сторону разомлевшей в своем шезлонге Черри, между прочим – замужней дамы. Со стороны все это – здорово напоминало обычный пикник. Так вот они какие, те самые контрабандисты, о которых говорил Керим и которые согласны рискнуть шкурой, чтобы переправить кое-какие ценности из Бхарат в Европу, а то – и в Зурбаган! Интересно, сколько им за это платят? «Да уж явно не профессорские медяки!» - съехидничал внутренний голос.

Странно, но ум Джакомо почему-то отказывался воспринимать этих вполне культурных и цивилизованных европейцев как врагов, несмотря на то, что он точно знал – кто как, а вот дамочка в костюме для верховой езды сожрет его с потрохами при необходимости – и даже не подавиться… Керим к тому времени уже отвязывал коней, действуя так тихо и незаметно, что Джакомо решил по возвращении спросить, не было ли у него в роду мадьяр?

И как раз в этот момент все пошло наперекосяк.

Не то высокий брауни заметил Керима сам, не то Черри, вдруг повернувшая голову к зарослям, что-то нашептала ему в мозги, но движение было молниеносным – Джакомо даже не успел понять, как это произошло, впрочем, не успел понять и Керим, но уже через минуту бербер стоял на поляне на коленях, а брауни с хладнокровием змеи перед лицом жертвы приставлял к его горлу острый одноручный меч. Одной рукой бербер машинально растирал вывернутое запястье второй, мрачно рассматривая из-под свалявшихся рыжих прядей лицо противника.

-Господа и дамы, у нас наметилась проблема, - маленький француз по имени Лео вскочил с травы и радостно вытащил кинжал, видимо, порядком соскучившись по развлечениям. Черри лениво пошевелилась, отхлебывая коктейль.

-Ну, и что мы здесь делаем? – спросил лионец, садясь на корточки и преданно заглядывая Кериму в глаза. Бербер пожал плечами:

-Я не понимаю, - сказал он на телугу, и Джакомо понял, что ситуация критическая. Сердце возмущенно забилось. Нужно было срочно что-то делать. Особенно после того, как Лео неожиданно протянул руку и забрал в ладонь прядь волос Керима, откинув голову чуть назад.

-А так? – спросил по-лионски он, приставляя к щеке бербера кинжал. Легкое нажатие – и по смуглой коже потекла темная капля крови. Лео тихо засмеялся, продолжая разглядывать выражение лица бербера. Керим приоткрыл красивые, чувственные губы, сглотнул и упрямо повторил:

-Я не понимаю…

-Он идиот, - жизнерадостно сообщил маленький лионец для брауни, стоящему тут же с мечом наперевес. – Или, - Лео посерьезнел. – Или он – притворяется? Это место – достаточно уединенное, чтобы нас оставили в покое, не находите? Черри, дорогуша, можно попросить вас немного поработать? Дело в том, что мне не хочется марать руки о первого попавшегося местного. Для этого – думаю, еще будет повод.

Джакомо с замершим сердцем наблюдал, как дамочка в ездовом костюме легко спрыгивает с шезлонга и направляется к Кериму. Его рука уже нашаривала походную сумку и возилась с застежкой. Ту, где лежал динамит. «Эй, ты обещал больше никого не убивать!» - напомнил внутренний голос. Лоб Джакомо прорезала нехорошая складка. Да, обещал. Он и не собирается… Но если так получиться – плакать не будет.

Легким шагом подойдя к Кериму, Черри неожиданно улыбнулась:

-Какой славный парнишка… Ну-ка, посмотрим.

Магичка наклонилась и приложила руки к потным вискам бербера. Джакомо услышал короткий судорожный вскрик. Такой знакомый низкий и хриплый голос, так же Керим, бывало, вскрикивал от удовольствия , когда они занимались любовью. Он еще успел подумать: «Раджив, сволочь, ты не говорил, что это больно!!», как его рука уже сама собой замахнулась, метая куда-нибудь подальше от Керима первый начиненный взрывчаткой кокос.

Раздался взрыв. Как и ожидалось, эффект был гораздо сильнее самого ущерба. По поляне живо повалил густой белесый дым, поглощая и шатер, и развалины храма. С визгом ринулись в разные стороны мартышки. Вся троица живо оглянулась, и Лео процедил:

-Кажется, у нас много гостей, господа!...

А брауни, не теряя ни секунды и профессионально пригнувшись, бросился к зарослям. По направлению к тем кустам, где, согнувшись в три погибели, сидел Джакомо. И тогда темноморец с размаху бросил второй кокос прямо в лицо подбегавшему с большой скоростью врагу.

«Я забуду об этом. Пройдет совсем немного времени - и я забуду. У меня замечательная память. Она умеет обходиться без всего, что мешает жить»…

Клубы дыма заволокли для него окружающий мир. Там, внутри этого густого белесого тумана, он слышал какие-то голоса, а потом, вдруг в одну секунду выйдя из прострации, быстро раздвинул кусты и кинулся туда, где, как ему казалось, происходили основные события. И буквально через две секунды, чуть не наступив, он обнаружил лежащего на земле брауни, съежившегося в какой-то детский комок и, словно обиженно, закрывшего лицо руками. Из-под пальцев стекала ярко-красная жидкость, еще совсем свежая, а не такая – как была на мраморной лестнице в особняке дядюшки Флориндо. Эльф совершенно и явно не дышал, а рядом с ним валялась та самая заточенная сабля, которой он поставил на колени Керима. А вокруг – расползались белесые струйки дыма.

И только тут он понял – Керим не мог подвергнуться воздействию европейской магии. На нем была серьга – чертов «антимаг». И если бы он, Джакоом, вовремя подумал и так не разошелся…

Джакомо резко вдохнул и выдохнул, глядя на труп. В нем резвилась здоровая мужская злость. Ну и плевать. Пусть он валяется здесь рядом с саблей. Главное – рядом с ним не валяется Керим. Темноморец снова рванулся продираться сквозь клочковатый туман. Он бежал, не разбирая дороги, пока вдруг не был остановлен крепкой мужской рукой.

-Керим!!!! – Джакомо буквально вцепился в стремена, широко распахнутыми глазами разглядывая бербера и близоруко щурясь. Взлохмаченный и злой, с все еще бегущей по щеке струйкой крови, тот протягивал ему руку:

-Забирайся. Чего ждем-то?...

Взвившись на дыбы, бхаратский скакун послушно понесся куда-то, не выбирая направления. Джакомо уткнулся в широкую, взмокшую от пота спину, ухватился руками за ткань бурнуса на уровне плеч и судорожно сглатывал катящиеся по щекам из-за дыма слезы. Ветер ожесточенно бил ему в лицо, высушивая соленую влагу, иногда Керим вскрикивал какое-то местное понукание для лошади, не останавливаясь и мчась все дальше и дальше, сперва – по освещенному пространству, потом

[Соня Сэш]

– в синих сумерках, затем - через тьму, далеко оставляя позади негостеприимную поляну. В конце концов, пригревшийся у него на спине Джакомо вдруг перестал слышать свист ветра в ушах и понял, что они остановились.

Он поднял голову – звезды светили все так же высоко, а Луна уже шла на убыль, но была все такой же тяжелой и висела над землей так, будто все еще раздумывала – упасть ей или пока не спешить? Все еще свежий ночной ветер обжигал щеки, но вокруг – не было ни души, только какие-то странные деревья, да еще вдалеке, заходясь, завывали шакалы.

-Керим… - тихо позвал он, отрывая лицо от складок. Вместо ответа, бербер повернул голову – и Джакомо получил один из самых крепких поцелуев от бербера за все время их знакомства. Если он хоть чего-то соображал в этой жизни, то Керим таким образом благодарил его за спасение. Джакомо, чувствуя, как во всем теле образуется сладкая предвкушающая нега, поморщился:

-Нашел время, идиот…

-Для тебя у меня всегда есть время, - заверил его бербер, спешиваясь и помогая сделать то же самое Джакомо. – Расскажи-ка по порядку, что ты видел в доме этого Раджива?

Джакомо рассказал, сидя на каком-то подозрительном бугорке и смахивая со своего тела вездесущих муравьев. Все еще встрепанный, Керим прошелся перед ним, запустив руку в волосы. Наблюдая за тем, как бербер ходит туда-обратно, Джакомо вдруг почувствовал грусть.

Что он сегодня такое натворил? Вот так перечеркнуть все, что он выпестовывал годами? Все его стремление к честности перед собою и людьми? И ради чего? Ради одного парня, который почему-то умудрился зацепить его сердце? Похоже, горячность и неумеренность в поступках у их семьи - в крови. В таком случае… Спасибо тебе, дядюшка Флориндо! Если бы не ты и твое воспитание, мы бы сегодня, наверное, не выжили бы…

-Значит, получается, так, - Керим, наконец, перестал ходить и опустился прямо перед Джакомо в позе по-бхаратски. – Раджив растрепал тебе много чего лишнего, я бы на его месте держал бы язык за зубами. Но парню и впрямь было скучно. Это понятно. Единственное, чего я не понимаю: ели они действительно так хороши, как ты говоришь, то почему мы до сих пор живы? Я не понимаю. Они бы могли догнать нас в два счета, даже пользуясь оставшимися лошадьми.

-Я тоже не… Постой-ка,- Джакомо закатал оба рукава халата и застонал, увидев то, что и ожидал. – Смотри. Видишь?

-Порез, - Керим пожал плечами. – Ну и что тут такого? Я не понимаю…

-А то что теперь они смогут вычислить нас где угодно, - Джакомо нервно дернул уголком губ и почесал нос. – Помнишь, я говорил, что наша магия работает на крови? Так вот, имея образец моей крови – видишь, этот порез, слишком маленький, чтобы я заметил его сразу, – они могут определить наше месторасположение. У них есть и твоя кровь – на кинжале Лео, правда, у тебя серьга, так что тебе, похоже, не грозит… Нам нельзя в Лион. По крайней мере, не сейчас. И нам нельзя оставаться здесь, потому что мы в бегах, наши приметы есть у каждого война в сторожевых башнях, к тому же ты – приговорен к смертной казни. Кажется, на этот раз мы влипли. Что будем делать?

-Ох, если это правда… - Керим облизнулся и вдруг яростно улыбнулся. – Думаю, сдаваться рано. Я вот что вспомнил... Плантации этой Харрум Султан, эмирши, они ведь совсем недалеко отсюда. Если загоним коня, доберемся к утру. Вроде бы, она хорошо к тебе отнеслась, видно, ты ей чем-то понравился. Как ты считаешь, поможет?

-Может быть, я не знаю, - Джакомо развел руками. – Надо попробовать. Она говорила, ее сын – жрец, должно быть, у него есть демоны. Значит, есть реальный шанс добраться до Эль-Рийяда. Там, Раджив говорил, магия не действует. Мы найдем где отлежаться. У Резы или той же Азази-ханум, например, у тебя там полно знакомых… это ведь мы сможем сделать, да?

-Ну вот и отлично, - Керим решительно поднялся, увлекая за собой темноморца. – Попробуем справиться. В конце концов, где наша не пропадала. Хотя, в такой заднице она, конечно, еще не пропадала… Как твой ожог?

-Не трогай! Лучше поедем прямо сейчас, - Джакомо снова вцепился в складки на бурнусе Керима, прижимаясь к его спине, как к единственному спасению от бессмысленности окружающего мира. - У нас есть время. В Лионе на такой заказ магам требуется два-три дня. Мы обязаны успеть.

Они успели. Плантации Харрум Султан встретили их своей зеленоватой свежестью еще к восходу второго дня. Спешившись и срочно попросив аудиенции у хозяйки, Джакомо быстро изложил суть просьбы и добавил:

-Но если это – слишком нагло, мы попробуем обойтись своими силами.

-Не стоит, - произнесла Принцесса. – Я попрошу своего сына, он вызовет демона. Понимаете, эфенди, мне нравятся люди, которые пытаются бороться против Судьбы. Когда-то мне пришлось смириться. Но я – женщина, а вы - мужчины и поступаете по-мужски. К тому же, вас двое – и возможно, вы выиграете.

Он позвонила в колокольчик у изголовья кровати, и на зов появился смуглокожий мальчик лет десяти из Бар-Кохба, о чем говорили богатая, взрослая одежда и сверкающий взгляд, которым он одарил обоих, притихших и усталых до невозможности, путников. Хозяйка дворца что-то объяснила на незнакомом диалекте, после чего мальчик почтительно склонил голову и прошептал что-то вслух.

Весело полыхнули язычки пламени. Поднявшийся вихрь разметал в стороны все плохо закрепленные предметы в помещении. Принцесса смотрела на сына, и наверное, гордилась им. А потом – перевела взгляд на путников и попрощалась:

-Да облегчит Эль вам путь, странники!

-Всего самого доброго, - Джакомо изысканно, по-европейски поклонился. А Керим подозрительно сощурился в сторону сына Харрум Султан, который равнодушно заявил на телугу:

-Такэ доставит вас куда прикажете.

-В Эль-Рийяд, - велел Джакомо демону. Огненный вихрь подхватил их, закрутив в тесных объятиях друг друга, Джакомо смотрел в непривычно серьезные глаза Керима, мысленно прося прощения за все, что он делал не так и еще сделает. «Ты нужен мне, - молча пытался сказать он. – Я не хочу тебя менять. Ты нужен мне именно таким». Керим, в свою очередь, не отрываясь, серьезно смотрел на него, в усталых глаз читалось: «Знаю, моя радость, все – знаю»…

Кажется… Точно. Так выглядит обычное человеческое счастье.

А потом их выбросило на разноцветную полянку, сплошь покрытую ковром огромных ярких цветов. Джакомо уцепился за плечи Керима, и они покатились, безжалостно сминая цветы. Наверное, это было бы даже романтично, если бы Джакомо тут же не набил себе пару шишек о какой-то камень.

[Соня Сэш]

-Черт! – выругался он. – Мало мне было того огненного шара! Обязательно надо еще изувечиться! Мама мия, что ж мне так не везет!...

-Мы еще легко отделались, - оптимистически сообщил Керим, внаглую усаживаясь на его бедрах, а потом наклонился и поцеловал Джакомо в кончик носа. Тот зафыркал:

-Не вздумай! У меня все тело болит!...

-Ну, в этот раз я тут – совершенно не при чем! – развел руками необычайно ласковый бербер. Голубые глаза смеялись. Джакомо возмутился:

-Как это, не при чем? А кто ночью меня чуть не раздавил?

-На него похоже, - поддакнул Тануки.

-Вот-вот, - с жаром развил свою мысль Джакомо. – И этот чертов ремень, которым ты меня связывал… Тоже, знаешь ли, не улучшает самочувствия. Посмотри, у меня синяки на запястьях!...

-Э-э-э… - ошеломленно сказал Керим. Тануки скрестил на груди руки с белыми «манжетами».

-Набегались, мальчики? Самоволка удалась? Добро пожаловать домой. Сами к Заалю пойдете или мне вас отнести?

Керим молча поднялся с бедер Джакомо, отряхивая колени, а темноморец высунул голову из цветов и с тоской убедился, что вдали из-за белых стен Спален торчат круглые купола и острые шпили с полумесяцем Розового дворца.

-Я никуда не пойду! – заявил он со злобой и плюхнулся обратно ничком в траву, прямо в маки, раскинув руки и закрыв глаза. Ожог ныл, болели свежие ссадины, все тело казалось одним большим куском мяса… Бесполезно. Все – бесполезно. А ведь они почти дошли. Не в силах сопротивляться накатывающей волне отчаяния, Джакомо купался в ней и даже начал получать какое-то мазохистское удовольствие.

-Не знал, что демон может вот так запросто нарушить приказ, - сказал Керим подозрительно спокойно и окинул обоих представителей демонического рода взглядом. Такэ весело полыхнул язычками огня:

-Я и не нарушил. Мне было сказано – в Эль-Рийяд. Ну, так мы – в самом центре. Верно, Тануки?

-Я вижу, - Керим пожал плечами и обернулся к Тануки. – А я-то считал себя мошенником. Ну, в таком случае…

Его кулак мелькнул в воздухе, врезаясь в скулу демона. Тануки отшатнулся, а когда вновь повернул голову, из его носа стекала тонкая струйка синей крови.

-Если это сделаю я, ты упадешь и больше не встанешь, уголовник, - сердито заявил демон. – К твоему счастью, Заалю не понравиться, если я сверну тебе челюсть. Одно я могу сказать точно: ты нарвался. Я зла не помню – поэтому записываю…

-А может, я хочу ему не понравиться? – буркнул Керим. – И кстати, насчет уголовника – за что тебе дали Семь Кругов Ада там, откуда ты родом? Что ты такого натворил, а, Тануки? Ох, сдается мне, вы, демоны, - совсем не те, за кого себя выдаете!

-Умный нашелся какой, - издевательски протянул Такэ. – Ну ладно, уж сами разбирайтесь, а я вас покину. Меня ждет хозяин – и жратва!

-Будь, - кивнул Тануки. – С меня должок.

-Уже второй. Свои демоны – сочтемся, - сказал Такэ любимую фразу, а потом в воздухе снова повеяло горячим потоком. Вокруг, в калифском саду, царила обычная прохлада. Роскошные цветы, быстрые ручьи, изящные фонтаны и непуганые газели. И среди всей это красоты и благодати – сломанные судьбы, разбитые сердца, раскрошенные судьбы - под тяжелой ногой в шикарных, искусно расшитых и вытканных золотом туфлях с загнутыми носами.

Впору повеситься. Джакомо изумленно открыл рот, когда услышал веселый голос Керима:

-Ладно, Тануки, зря я это. Ты – не при чем, просто такая работа, верно? Веди нас к Заалю. Если он нас убьет – это будет на твоей совести, хотя тебе, похоже, все равно. А если не убьет – я отсюда все равно сбегу. В самое ближайшее время.

-Я уничтожил лаз в стене, - колко сообщил Тануки. – Ты не сможешь выйти, отсюда – нет выхода.

-Никогда не слышал о том, что выход – всегда есть? – Керим обаятельно улыбнулся, голубые глаза искрились. Джакомо восхищенно покачал головой: иногда выдержка бербера поражала. – Через два месяца меня здесь не будет. Можем поспорить.

-Да ты оптимист, парень! – покачал головой Тануки. – После того, что с тобой сделают, ты только через два месяца и встанешь. Зааль сейчас зол, ты не представляешь, что здесь происходит. Не могли раньше на пару деньков вернуться? Тогда бы не так сильно вляпались.

-Так мы спорим? – безмятежно предложил Керим. – Два месяца. Ровно. Я вытащу отсюда нас обоих – и себя, и его. И других, если захотят. Никто не сможет мне помешать.

Джакомо тяжко вздохнул: «Все ясно, у него поехала крыша. Такие потрясения опасны для неокрепшей берберской психики». Тануки вытер кровь своей меховой «манжеткой» и усмехнулся:

-И как я в таком случае смогу отдать тебе выигрыш? Придется тебя найти. А если найду – верну Заалю. Проехали. Поднимайте свои задницы, наказание надо принимать достойно, иначе…

-Слышь, парь кого-нибудь другого, - Керим протянул руку угрюмому, как смерть, темноморцу. – Пойдем, радость, мы в этом не виноваты. Мы все сделали правильно. Просто жизнь – странная штука: когда у тебя на руках все козыри, выясняется, что она – все это время играла в шахматы. Ну, вставай, в самом деле. Не убьет же он нас, в конце концов. Разве что так, покалечит.







Тануки облизнулся, еле сдерживаясь, чтобы не дрожать от удовольствия, и повел плечами, скидывая мою руку раньше, чем я сам ее убрал. Демон отошел в сторону и уселся на пол, радостно осклабившись и эйфорически блестя красными глазами.

Еще раз повторюсь – не хотел бы я быть демоном. Не знаю, можно ли сравнить с оргазмом то удовлетворение, которое каждый раз испытывает Тануки, но очень похоже – конечно, он пытается не сильно показывать, но я-то вижу, как будоражит синюю холодную кровь даже один-единственный глоток кяусяра. Похоже, Единое хорошенько подставило род демонический, дав им вместе с телом и способностями – этот жуткий голод и абсолютное равнодушие к размножению…

Мне всегда было интересно – кем они были, пока не попали к нам? Впрочем, я никогда этого не узнаю – Тануки редко ударяется в воспоминания, видимо, для него – не столь уж и приятные. В любом случае, сегодня мой демон поработал на славу и вполне заслужил вознаграждение. Чийгиза ждет хорошая ночь… Я сел в свое кресло, устроил ноги на бархатной подушке и задумчиво сунул в рот мундштук кальяна, оглядывая возвращенных беглецов. Вот так – на коленях, мрачно молчащие, - они смотрятся особенно хорошо. Всегда приятно насладиться унижением существ, которые пытались тебя переиграть и, скорее всего, попытается снова, я этих двух уже хорошо знаю…

Я прикрыл глаза.

-Керим, радость, ты действительно считал, что сможешь убежать от меня?

-Да, повелитель, - бербер поднял голову и обаятельно улыбнулся. Видимо, он решил, что ему нечего терять. – Я был не прав. Теперь это ясно, как божий день. Вы просто дали нам прогуляться и не стали напрягать демонов. Но попытаться все-таки стоило, разве нет?

-Что скажете, эфенди? – я перевел взгляд на Джакомо. Он не владел собой так хорошо, как Керим, который за свою короткую жизнь успел побывать на плахе, поэтому взгляд, которым он меня одарил, мог бы убить – если бы взгляды обладали такой возможностью. Одна часть лица у темноморца была страшно обожжена. Кожа на ней шла некрасивыми пятнами, но болезненно не выглядела – должно быть, было использовано мумие. Смогут ли мои лекари залечить это? Я очень надеюсь, жаль было бы терять такой восхитительный экземпляр.

-А что говорить? Вы нарочно не стали посылать за нами демонов, потому что хотели полюбоваться, с какими лицами вернемся сюда. Вполне в вашем духе. Теперь вы довольны?

-Не сомневайся, - заверил его я. Встал, медленно обошел замерших в нехорошем предчувствии наложников.

- Керим, на что ты, собственно, жалуешься? Я спас тебя от смерти. Вспоминаешь? И гарантировал жизнь, пока ты здесь, причем в тепле и роскоши. Разве это так плохо? А вы, эфенди, если бы не внешность, вас бы убила охрана. А еще они могли бы не отдать вас Катрану-эмиру-Эль-Минья, а попросту продать на одном из невольничьих рынков. Плантации – или другой гарем. На плантациях, я немного знаю, что это такое, вы бы протянули три недели – и умерли от голода, и еще вас каждый день били бы воловьими жилами, потому что вы не справились с нормой. А ведь я даже предоставил возможность работать и подумывал о том, чтобы отправить вашу книгу в Лион, - прошелестев полами халата по полу, я вновь остановился перед ними.

– Итак, я хочу знать только одно: почему?

-Я не… - начал Керим и задохнулся - стражник по движению моей руки ударил бербера тупым наконечником копья под ребра.

-Я хочу услышать тебя, эфенди. Ты хотя бы скажешь мне правду. От Керима ее все равно не дождешься, он – шайтаново дитя природы. Не обольщайся насчет него - таких можно держать возле себя на крепкой на привязи и периодически заниматься с ними любовью. Вот и все, на что они годны, - я подошел к креслу и опять растянулся на нем. Посмотрел в сторону Тануки – демон сидел с закрытыми глазами и блаженной улыбкой. Кажется, он ничего не обращал внимания на окружающий мир, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.

-Правду? – Джакомо скосил глаза на пытающегося отдышаться бербера и гневно уставился на меня. – Правда в том, что на самом деле мне – действительно нужно быть вам благодарным. Если бы не вы, я бы так ничего и не понял. Боги, да если бы вы соответствовали моему представлению о правителе богатой загадочной страны, не лезли с вашими глупостями и дали бы спокойно работать, я бы остался вашим биографом и почитателем на всю жизнь. Я бы даже не заметил, что что-то не в порядке! Но у вас, эфенди, есть замечательная черта – вы очень любите дать людям понять, что они для вас – не больше, чем игрушки. Хотя на самом деле это не так. Мы – коллекция, дорогая и любимая. Каждого из нас можно завести, как механическую лягушку, и мы будем прыгать вам на потеху. Вы не станете ломать ни одного из нас – потому что кто же ломает коллекционные вещи, которые собираются с таким трудом? Тем более, прыгаем мы очень мило и каждый – по-своему…

-Забавно, - я оперся о согнутую в локте руку. – Увы, ты не открыл мне истину. Мне часто говорят нечто подобное – в основном, наложники и заговорщики.

[Соня Сэш]

-А вы получаете от этого удовольствие, верно? – не удержавшись, съязвил Джакомо. – Значит, правда. Да вы и сами знаете. Если бы не было нас, кому бы вы доказывали свое всемогущество? Потому что вы искренне считаете, что всемогущи…

-Да, это так. И я не нуждаюсь в столь подробном анализе своих поступков, - без труда отбил удар я. – Речь о вас, эфенди.

-А я уже почти все сказал, - пожал плечами темноморец. Я с сожалением взглянул на него – некогда роскошные непослушные пряди, которые было приятно намотать на кулак, прежде чем опрокинуть его на кровать, теперь свалялись и уныло висели по обоим сторонам лица, на обветренную кожу евнухам потребуется потратить не одну тонну кремов, уж не говоря о страшном шраме, «украшавшем» щеку.

Керим рассказал мне о магах. Он рассказал мне все, спасая не то - свою шкуру, не то – шкуру Джакомо. Мы не успели буквально на полдня – когда мои войны и демоны прибыли на плантацию Раджива-аль-Фахтума, то нашли только пустой дом. А на самих плантациях – бушевал пожар, съедающий кусты чая, дома, скот и людей. Не осталось никаких зацепок, впрочем, скорее всего они теперь долго не появятся в наших краях.

-Это я уговорил Керима бежать, - сознался Джакомо и почесал нос кончиком пальца. – Здесь мне все казалось неправильным. Как механическая лягушка, я послушно прыгал для вас. Вы думаете, это вы меня завели – отнюдь, я сам этим занимался, еще там, в Лионе. Но теперь все, баста! Вам не удастся завести меня. Никому не удастся. Мою пружину – конкретно заклинило, может, я – все еще ваша игрушка, но теперь – бешеная и отныне буду прыгать куда захочу и как захочу. Одним словом – я, наконец, свободен!

-Кажется, я знаю, у кого ключ от тебя, моя славная лягушка, - я насмешливо посмотрел на потрепанного дорогой бербера. Однако, Джакомо отмахнулся:

-Он здесь не при чем. Керим только помог мне избавиться от ключика. Я уверен, вы не поняли ни слова. Потому что вы сами – тоже лягушка, которую когда-то завели, и с тех пор она прыгает. Вы даже не понимаете этого, а кому-то, возможно, - просто забавно за этим наблюдать. Интриги, покушения, государственные дела, развлечения, разве вам не надоело смотреть на это? Тогда почему вы этим все еще занимаетесь?

- Потому что я – калиф Бхарата, - сказал я, начиная злиться, тем более, что Тануки открыл глаза и чересчур ехидно ухмылялся, прислушивался к нашей беседе. – Мне повезло родиться правителем этой благословенной страны…

-Вот я и говорю, - Джакомо презрительно поморщился. – Мне посчастливилось избавить от этого. Но вам – не удастся никогда. Вас удержат – страна, люди, ваш Бог. Если понадобится, вас убедят. Мне жаль вас, эфенди, вы – всего лишь винтик в системе, пусть и самый крупный…

-Довольно словоблудия, - я с отвращением отбросил в сторону мундштук. Курить вдруг расхотелось. – Ты стал чересчур смелым. Впрочем, я обещал, что не накажу тебя, если ты скажешь правду. Твои слова – очень похожи на то, что ты действительно думаешь, - я кивнул Масруру. – Отведи его в комнату и запри там. И, ради Эля, сделай что-нибудь с этим ужасным шрамом! Смотреть же страшно! Керим…

Бербер вопросительно изогнул тонкие брови, заново став – очаровательной сволочью, способной выкрутиться из любой ситуации. Сейчас, с этой щетиной на подбородке, он казался еще мужественней, чем раньше, и неожиданно внутри меня заныло сладкое чувство – хм, а ведь я соскучился по этой ласковой заднице!

Но я не могу простить ему и эту выходку. О наглости берберского племени ходит столько же слухов, сколько – о пылкости темноморцев и вороватости мадьяр.

-Масрур, - сказал я, специально снижая голос до бархатных ноток. – Его нужно подготовить. Оденьте в лучший наряд, накрасьте лицо, сбрейте щетину, пусть он выглядит как кусок шербета…

Керим похабно ухмыльнулся, глядя на меня с хитрой преданностью, а Джакомо на моих глазах чуть не сгорел от ревности. Я бросил в сторону бербера томный взгляд:

-Бросьте его в городскую темницу. Туда, где сидит человек десять. Не разрешайте драться с ними, могут покалечить. И оставьте на пару дней. Только следите, чтобы остался жив, он мне еще понадобиться.

Керим побледнел так, что почти перестал быть смуглым. Он явно знал, к чему готовиться. Я тоже знал – спорю на что угодно, после такой встрепки этот гуляющий на сторону кот присмиреет надолго. И Тануки знал – он пождал узкие губы, сочувственно оглядывая бербера. А вот Джакомо явно не был в курсе – он только недоуменно закрутил головой и позволил увести себя из залы. Эта сторона жизни прошла мимо него.

-Как вы их…- с ехидным уважением сказал Тануки. – Не сломаете парня?

-Такие не ломаются, - я высунул ноги из туфель и пошевелил затекшими пальцами. Раб подал мне фрукты на подносе и мундштук кальяна. Тануки подобрался ближе, устроился рядом с моим креслом по-бхаратски и стащил апельсин.

-Не скажите, калиф. Групповое изнасилование – я бы, наверное, сломался…

-Буду знать. Исчезни, - велел я, и демон послушно начал растворяться в воздухе. – Чийгизу передавай привет.

-Если это не приказ, пожалуй, не стану, - радостно ответил демон, видимо, все еще находясь под действием кяусяра. – У него от ваших приветов мигрень начинается, а я потом мучайся…

Его фигура рассыпалась в облако фиолетовой пыли. Я откинулся на ложе и закрыл глаза. Великий Эль, и почему все в этом мире – вот буквально все, до единого, – стремятся рассказать мне, что и как я делаю неправильно? Что-то не помню, чтобы я давал кому-нибудь полномочия делать это. Разве что Джетте, но он не слишком злоупотребляет.

Кстати, насчет Джетты.

Визирь появился так неожиданно, что я грешным делом подумал о заговорщиках. Но, увидев только Джетту, лениво повернул голову:

-Салам, дорогой. Что у нас на этот раз? Землетрясение в Эль-Харре? Потоп в Эль-Файюме? Или туареги опять попытались взять Великую Стену приступом? Вай, у них же совершенно нет осадного вооружения? Может, подкинуть пару чертежей, чтобы так сильно не мучались?

-К счастью, ничего в этом роде, - хладнокровно ответил визирь, когда встал из падения ниц. – Просто жрец Великого Эля Саид-аль-Масудева, брат Омара-аль-Масудевы и Анвара-аль-Масудевы, старший сын старосты Квартала Работорговцев на базаре Масудеевы-аль-Фараджа, прибыл по вашему приказанию в Синий Дворец. Он ожидает вас в Зале Приема.

-Я запутался в именах, но вообще - подождет, - я закрыл глаза и подумал о приятных вещах вроде чьих-нибудь гладких бедер и стройных ног. – Что-нибудь еще?

-О мой повелитель, - осторожно сказал Джетта, и я поморщился – когда он так говорит, значит, сейчас сообщит о чем-нибудь нехорошем. Может, пронесет, и это – всего лишь потоп в Эль-Файюме. – Пусть небо падет на землю, если я стремлюсь нарушить ваш покой… Но могу ли я, ничтожный раб, обратиться к повелителю с советом?

Я изумленно воззрился на него, склонившегося в почтительном поклоне.

-Шайтан, Джетта, ты – единственный, кто не рискует, говоря мне такие вещи! Рассказывай, ведь за этим ты и пришел, верно?

-О мой повелитель, ваша мудрость не знает границ, - привычно польстил визирь. Я нахмурился, предчувствуя что-то действительно неприятное:

-Ближе к делу…

-Повелитель, мои люди столкнулись с тем, что на базаре Эль-Рийяда зреет смута, - просто сказал Джетта. Я улыбнулся:

-Казни одно из смутьянов, и остальные присмиреют. Джетта, не мне тебя учить. Ты всегда все делал как надо.

-Их не за что казнить, о Праведный. Они не оказывают явного сопротивления, - развел руками Джетта. – Например, когда мои люди приходя за товаром для Синего Дворца, всякий раз оказывается, что подвоза давно не было, свежих товаров нет, а те, что есть – не годятся даже для бедняцкой хижины.

-Ясно, - я хмуро посмотрел на собственные ногти. – Если бы дела шли именно так, как они представляют, мы бы потеряли право считаться… как там выразился Джакомо?... богатой и сказочной страной. Позволь, угадаю: ты считаешь, что это – из-за уважаемого Масудевы-аль-Фараджа, чьи сыновья были достаточно неосмотрительны, глупы и горячи, чтобы вывести меня из себя?

-Масудева-аль-Фарадж – весьма авторитетный среди купцов человек, - Джетта явно мне на что-то намекал, но я не был уверен, что хочу это знать. – К нему прислушиваются. Многие – зависят от него, потому что взяли деньги и товары в долг. Дела у Масудевы-аль-Фараджа идут отлично. Повелитель, они не делают ничего, что было бы незаконно.

[Соня Сэш]

-Я не отпущу Анвара-аль-Масудеву, а тем более его неудачливого братца, - на меня напало настроение быть упрямым идиотом. – Кроме того, что он хотел меня убить, это еще и не поспособствует повышению моего авторитета. Что это за калиф, которого могут напугать собственные купцы?

-Мой повелитель, вы могли бы… – начал Джетта и замолчал, потому что я посмотрел в его сторону тяжелым взглядом.

-Я не стану отпускать своего наложника только потому, что так хочет его отец, - жестко заявил я. – Не стоит настаивать, Джетта. Шайтан, вы все словно сговорились! Но вот уважаемого Саида-аль-Масудеву я послушаю с удовольствием. Пусть объяснит мне некоторые события. Потому что мне кажется, что за инцидент с братом Анвара отвечает именно он…

Саид показался мне весьма рассудительным человеком уже с первого взгляда. Он больше напоминал Анвара, чем средний брат: те же золотистые узкие глаза, острые скулы, твердый подбородок, умный рот, вот только волосы – не рыжие, а темные, должно быть, в его крови не было ничего берберского. Только – чистая, ничем не разбавленная кровь Бени-Бар-Кохба.

После полагающегося по этикету приветствия, я усадил Саида напротив себя и внимательно посмотрел на него:

-Если тебе есть что сказать – говори.

Жрец улыбнулся – это была мягкая и легкая, очаровательная в своей непосредственности улыбка, и я подумал, что у Анвара вполне могла бы быть такая же.

Вот только я еще ни разу ее не видел - при мне он ни разу не улыбался.

-Мне нечего сказать, мой повелитель, - ответил Саид, и в голосе мне послышались стальные нотки. Я удивленно поднял брови – ну и семейка! Один пытается задушить, второй молчит в пыточной так, будто от этого зависит судьба мира, третий – говорит со мной голосом, который, кажется, вот-вот проткнет меня насквозь.

Я поймал себя на мысли о том, что мне хочется посмотреть на отца, который смог вырастить таких трех одинаковых и в то же время разных сыновей, каждого из которых – есть за что уважать. Похоже, они вообще ничего не боятся. Либо это- потрясающая самонадеянность, либо – просто глупость.

-Разве ты не хотел бы попросить за брата? – я внимательно посмотрел в золотистые глаза, но юношу, кажется, это не смутило.

-Я понимаю, что бесполезно, повелитель, - все еще улыбаясь, ответил он. – Вы уже все решили, значит, мне остается согласиться с вашим решением. Вряд ли Анвар будет у вас счастлив, но, надеюсь, он окажется достаточно умен, чтобы не портить с вами отношения.

Я усмехнулся, мысленно представив себе Анвара – обнаженного, в цепях, бешено сверкающего глазами зверя, загнанного в угол и решившего, что сдастся только ценой большой крови. Торговец ошибался, он потерял не все – у него еще оставалась семья…

-Я говорю не о моем наложнике Анваре-аль-Масудеве. Я говорю о моем войне – Омаре-аль-Масудеве.

С минуту Саид молча смотрел на меня, продолжая улыбаться. Потом улыбка вдруг погасла, в глазах вспыхнул знакомый по-анваровский злой и презрительный огонек.

-Вы полагаете, что можете играть чужими жизнями? – спокойно осведомился он. На этот раз улыбнулся я:

-Да, полагаю. Почему бы нет?

-Другими жизнями – может быть, - жрец смотрел на меня, не отрываясь. – Но наш род, род Детей Пророка, был избран Великим Элем, чтобы служить ему. Не стоит обольщаться – мы не больше, чем игрушки в руках нашего Бога.

-Значит, если один твой брат - погибнет на плахе, а второй - будет всю жизнь повиноваться любым моим прихотям, на это – воля Великого Эля? – язвительно уточнил я. Саид опустил глаза:

-На все – воля Великого Эля, - проговорил он, кажется, искренне веря в свои слова – и вдруг рухнул как подкошенный.

Я смотрел, как тело юноши извивается на ковре, неестественно выгибаясь, а из губ течет смешанная с кровью пена. К этому времени я уже знал, что происходит, но в моей голове крутилась единственная мысль: и что, я вот также выгляжу, когда меня накрывает волна боли, равной которой – просто не существует?

А затем с испачканного кровью берберского ковра, улыбаясь снежно белыми зубами на бледном лице, точеном, словно у изваяния, поднялся прекрасный мужчина с длинными, до пят, змеящимися по плечам иссиня-черными волосами, в каждой пряди из которых цепляла взгляд медная заколка. Он был ослепительно хорош, и я зачарованно разглядывал то, как перекатываются идеальные мускулы под легким, небрежно перехваченным серебристым кушаком халатом, как нежно ложатся отблески солнца на высокие скулы и чистый лоб, как чувственно изгибаются в улыбке губы. По комнате разлился цветочный аромат, действующий на меня не хуже афродизиака – я уже был охвачен желанием, потому что редко когда увидишь столь изысканное блюдо даже на щедром столе Цветочных лодок!...

«Такого бы – просто прижать и трахнуть. Или чтобы он меня – прижал и трахнул!» - не стесняясь простонародных выражений, подумал я, опускаясь ниц. Непривычная к таким упражнениям спина сразу заныла, но я не поднимал головы, пока не услышал:

-Поднимайся, прелесть. Можешь говорить.

-Что привело вас на благословенную землю, Блистающий? – опасливо уточнил я, поднимаясь и жмурясь от этой невыносимой красоты. Божество потянулось и весело посмотрело на меня сверкающими глазами шоколадно-кофейного цвета, блеск которых из поколения в поколение передается новым калифам и всем детям Бар-Кохбы.

Жаль, что также не передается божественное обаяние…

-Какой ты практичный, сразу к делу, - с укоризной сказал Эль. – Я услышал молитву - чистую, как хрустальная слеза девственницы. Она шла от самого сердца, мальчик – действительно умеет молиться. Это – редкое и чудесное явление. Люди безбожно халтурят с молитвами. Сам знаешь, прелесть. Когда ты в последний раз молился, не забив предварительно голову всякой экзистенциальной ерундой?

-О, Блистающий, вы не правы, - горячо запротестовал я, но был прерван нетерпеливым взмахом руки:

-Не оправдывайся, прелесть. Я всем доволен. С твоим отцом проблем было куда как больше. Войны молятся только раз – когда идут в битву, к тому же их часто убивают. Ты – другое дело. Чем больше мечетей в стране – тем лучше, а что до непосильных налогов – когда люди голодны, им требуется помощь божества, и они молятся усерднее. Словом, все хорошо… Нет-нет, молчи. Я должен был что-то сделать для этого чудесного мальчика …

Эль приложил к чувственным губам тонкий изящный палец, словно вылепленный из белой глины рукой гениального скульптора. Я, должно быть, совсем сошел с ума, если даже его вид приводит меня в состояние, близкое к оргазму…

-Ах да! Вот что я должен был сделать, – просияло Божество и помахало пальцем перед моим носом. – Ай-яй-яй! Будь любезен, отпусти его братьев… Ну ладно, не хочу быть жестоким, одного. Сам выбери, которого. Я так понимаю, симпатичного мальчика ты оставишь себе?

-Да, о Блистающий, - выдохнул я, с трудом отрывая взгляд от прекрасного лица. – Если будет на то воля Великого Эля…

-Будет, не сомневайся, - усмехнулся Эль. – Стало быть, второй, погрубее, должен остаться в живых. И главное: все - довольны. Ну что ж, с делами покончено. Раз уж я здесь, можно и развлечься. Слава о твоем гареме идет даже в Зеркальном Городе, о чем только демоны не треплются… Сколько у тебя жен?

-Около сорока, о Блистающий, и еще наложницы, - честно ответил я. Эль откровенно удивился:

-Зачем тебе столько? Лично мне хватит штук пяти самых прекрасных на ночь. Пожалуй, выберу сам. Одолжишь?

Я кивнул, голова кружилась, я был готов сгореть в собственном огне. Наверное, взгляд у меня был довольно безумный, потому что Эль, посмотрев в мою сторону, вздохнул:

-Боюсь, мне придется оставить этого мальчика. Его тело слишком неопытно. Он может умереть, а я бы не хотел терять человека, способного так искренне молиться, - он сделал шаг ко мне. Чарующий аромат окутал меня, заставив простонать что-то неразборчивое. Жжение в паху стало почти болезненным, сам не ведая, что творю, я потянулся навстречу сияющему Божеству и очень удивился, когда не был остановлен. – Твоя мать и Гвинет с Гюзель тоже здесь? Ну, с ними сам Бог велел увидится… - по моей щеке скользнули теплые пальцы, я судорожно сглотнул, чувствуя, что вот-вот кончу, а ведь он только прикоснулся ко мне.

– Какой ты у меня красивый! Пожалуй, я не стану менять твою внешность. Ты – моя любимая аватара, - он почти поцеловал меня, когда спросил: - Я могу войти в тебя?

-Да…- выдохнул я, глядя на своего Бога обожающими глазами. – О да!...

И меня - накрыла волна оглушающей боли…





Карета, обитая черным бархатом, остановилась прямо перед местом стройки на берегу Луары, по которой в это время года скользили бесчисленные парусники, на пересечении людных улиц Шайи-ан-Бьер и Сент-Оноре. Здесь было весело: разговаривали при помощи крепкого лионского матерка рабочие, случайные прохожие и местные гребцы комментировали происходящее и вступали в перепалку друг с другом по поводу того, как в наше время лучше строить особняк. Сонный и какой-то помятый, видимо, после хорошей ночи где-нибудь в таинственных закоулках островов Тампля, где прожигают свою жизнь студенты, Крис мешал в ведре краску. Взмыленный, расхристанный Саншу, с диким оскалом раскачивался на веревках на уровне второго этажа и изо всех сил пытался сорваться вниз. И обязательно бы сорвался, если бы снизу его не страховал невозмутимый плечистый Дориан, чье обнаженное по пояс тело и напряженная спина привлекали сюда лиц женского пола со всего Ситэ.

Сперва из кареты показалась нога, обутая в начищенные до блеска сапоги до колен и длинные серые шоссы, собранные на шнуре, затем – широкая грудь в вышитой белой рубашке со стоячим воротником, что считалось особенно модным в этом сезоне, и простом камзоле из серого сукна. Потом появился весь Стефан Ветка – крупный и внушительный мужчина, обхватом плеч – никак не уже Дориана.

[Соня Сэш]

В руках Стефан Ветка держал трость – дорогую вещицу с золотым набалдашником.

Стройка не обратила на него никакого внимания, да и мало кто из присутствующих знал, что их имел честь посетить Ночные власти Лиона, а те, кто знал, - уже спешили навстречу появившемуся сиру дабы не то засвидетельствовать свое почтение, не то – просто дать морде.

Дошагав до Стефана, стоявшего рядом с каретой и насмешливо щурившегося из-под широкополой фетровой шляпы, Тапи остановился и сурово нахмурился, скрестив на груди руки с пышными кружевными манжетами. Ветка чуть улыбнулся – ему было очень интересно, даст ему бывший хозяин «La Lune» по морде или все-таки засвидетельствует свое почтение. Но Тапи не сделал ни того, ни другого, вместо этого он вытащил из своих волос цвета темного золота веточку цветущей яблони и решительно воткнул в петлицу Стефану.

-Вот теперь ты оправдываешь свое прозвище, - усмехнулся он и хитро посмотрел в лицо Ветки. Стефан покачал головой:

-Тебе что, правда все нравиться? И ты согласен жить и делать свой бизнес в этом городе, зная, что я – не остановлюсь? Либо ты идиот, либо…

-Либо - ты? – предположил Тапи и обернулся на раздавшийся позади него шум. С облегчением понял, что это – все-таки сорвался Саншу, и повернулся обратно. Безмятежно улыбнулся, рассматривая лицо нахмурившегося сира.

С минуту они молча глядели друг на друга. Потом Стефан вдруг протянул руку навстречу Тапи и осторожно коснулся его ладони пальцами. Тапи удивленно вздохнул и позволил сиру взять его ладонь, поднести к губам и поцеловать тыльную сторону. Ветка поднял на него серые глаза, искрящиеся странным, непривычно теплым светом:

-Я могу пригласить тебя на свидание? – спросил Стефан, выпрямляясь, но не выпуская руки Тапи из своей ладони. Последний, подумав, уточнил:

-И почему я должен согласиться?...

-Я заказал столик в «Мефистофеле», - пожал плечами Ветка. Тапи обиженно скривился и сделал попытку выдернуть ладонь (впрочем, не слишком уж искреннюю):

-«Мефистофель»? И ты хочешь устроить свидание там, где наживаются на таких, как мы, мои конкуренты? Ну знаешь!...

-Это – лучший столик, самый дорогой, - Стефан говорил, и в его голосе Тапи слышал какое-то новое, уважительное звучание. - Ты попробуешь их фирменные блюда и сможешь сравнить со своими. «La Lune» все равно отроиться только в концу лета, так что почему бы не использовать это время для поиска информации о конкурентах? Нормальный деловой подход, я думаю. Нам не будут мешать, и еще я заказал музыкантов, они сыграют нам свой репертуар… и номер в отеле, если захочешь… Видишь, я сделал все, чтобы удовлетворить твои высокие запросы к такому важному моменту, как «свидание»!

-Обязательно это подчеркивать? – поинтересовался Тапи недовольно, на что Стефан только развел руками:

-Если я не скажу – никто и не заметит.

-Когда именно? Я могу быть занят, – уточнил Тапи. Он пытался – но не мог поверить в происходящее. Слишком уж все было – ну, как в театре.

Красиво – и в то же время нереально.

-Завтра в десять, - Стефан перевел дыхание, с сожалением выпуская ладонь Тапи из своей – крупной и сильной – руки. Хозяин «La Lune» посмотрел на него с подозрением – и вдруг отважился:

-Посмотрим. Завтра в десять присылай карету. А я приму решение.

Стефан кивнул и, глядя в спину удаляющемуся вулину, задумчиво хмыкнул. Похоже, этот сексапильный тип с двумя прелестными косами - действительно любит жизнь.

Его заведение сгорело, он чуть не лишился крова и места жительства, местный сир – все еще его враг… а он – улыбается. И, надо признать, - чертовски обаятельно.

Хотелось бы знать, почему.

Ветка решил, что попытается узнать, разгадать этот маленький секрет – возможно, сегодня ночью. Конечно, Тапи – странное существо, так что шансы небольшие…

В любом случае, сегодня ночью должна была взойти Луна, пьянящая и вселяющая эйфорию в любого вампира старше уровня неофита. И Ветка прекрасно помнил, о да, безусловно, помнил, – какого она цвета.

Цвета темного золота.







Джакомо пересек коридор, пыхтя от злости, и ворвался в комнату Керима. Бербер лежал на кровати и сосредоточенно дымил, уставившись в потолок. Услышав шум, он повернул голову, и Джакомо немного притормозил – у бербера был незнакомый, цинично прищуренный взгляд.

-Салам, радость, - сказал он спокойно, затягиваясь самокруткой. – Ты меня даже не обнимешь?

-Что он здесь делает?! – вместо ответа заорал Джакомо, которого начало слегка потряхивать при виде того, каким усталым кажется Керим. И еще - он не знал, что делать с щемящим чувствовм, вдруг поселившимся у него в груди. Керим вполне искренне удивился:

-Кто и что делает? И где?

-Этот твой родственничек! – саркастически известил Джакомо. – Калиф сказал, что нашел мне человека, который переведет некоторые древние свитки, и знаешь, кто это? Харрум Султан – собственной персоной! А она – женщина приличная, без телохранителя перед посторонними мужчинами не появляется! И знаешь, кто у нее телохранитель? Дядя Махмед! Вторая рыжая сволочь, еще и сделал вид, что не знает меня, скотина! И как ты собираешься это объяснять?

-А надо? Ну, объяснять? – поинтересовался Керим дружелюбно. Джакомо передернуло:

- Знаешь что… Если ты этого не сделаешь, я буду пристально следить за каждым твоим шагом, понял? Чтобы не упустить момент и не дать тебе возможности совершить какую-нибудь глупость! Тебе оно надо? Выкладывай давай!

Керим сел на кровати. Движения у него были на удивление осторожными, и Джакомо поостыл – тьфу ты, разошелся! Он же не видел бербера дней пять, не меньше, и даже не поцеловал его в честь возвращения. Темноморец дернул уголками губ и вопросительно посмотрел на Керима. Который пожал широкими плечами:

-Ну, если вкратце… Я обещал Тануки, что мы сбежим через два месяца, верно? Так вот, я на полном серьезе пытаюсь это провернуть. И у меня есть кое-какие идеи. Поэтому дядя здесь. Мне повезло, что Зааль отправил меня не куда-нибудь, например, в личную темницу, а в городскую тюрьму. Там всегда найдутся люди, которые могу что-нибудь передать на волю…

-Ты сошел с ума, - тихо сказал Джакомо, подходя и садясь ближе. – У тебя ничего не выйдет. И на этот раз нас – казнят…

-С каких это пор ты стал таким боязливым? Это не твое.. это самое… «амплуа»! – хмыкнул Керим. – Кстати, мог бы просто поддержать. Или, для разнообразия, поверить, что я действительно знаю, что делаю…

Джакомо поморщился и виновато посмотрел на него. В самом деле, это был – заслуженный удар. Он втянул ноздрями воздух – привычные запахи Керима побудили его потянуться и зарыться носом в рыжие волосы. Его висок погладила крепкая, но почему-то очень неуверенная рука, и в каком-то порыве Джакомо вдруг подался вперед, почти опрокидывая Керима на кровать и начиная целовать, спускаясь губами все ниже по смуглому рельефному телу.

-У нас сегодня особое настроение? – услышал он сверху хрипловатый голос с ехидцей. – Не обижайся, радость. Не сегодня. Я слишком устал, тюрьма – знаешь ли, не самое приятное место для отдыха…Может быть, завтра. Или послезавтра. Или уже никогда…. Ладно, ладно, я шучу.

-Керим, а может, пока не надо? – темноморец и не вздумал обижаться. Он с сожалением оставил плоский и твердый живот бербера в покое, подтянулся и устроился рядом.

Внимательно посмотрел в голубые глаза – сейчас уже не такие и сонные. Надо признать, Джакомо пугал новый, незнакомый прищур глаз бербера – что-то в этом было неправильное.

– Может, пока затаимся, подождем, пусть они про нас забудут… А тогда и рванем отсюда. В конце концов, немного можно и потерпеть. Здесь – ну, чисто теоретически может быть совсем неплохо. Если принимать мир таким, какой он есть, как научил меня ты, - то по логике можно жить даже в Спальнях. Если только недолго…

-Шайтан, да я эти стены больше видеть не могу! – Керим удивленно воззрился на Джакомо. – И ничему такому я тебя не учил. Я вообще об этом не думал. Сам говоришь, я вообще редко думаю - предпочитаю просто жить…. И знаешь что, за некоторые вещи – лучше давать по морде, а не «принимать такими, как есть»! Если все спускать на тормозах, можно и вообще без достоинства остаться! Так что мы сбежим, я обещал, и эту его шайтанову сокровищницу я тоже найду, дядя поможет…

[Соня Сэш]

-Так вот что он здесь делает! – завопил Джакомо, пытаясь подняться. Кажется, бербер был действительно готов выкинуть какую-нибудь несусветную глупость. – Керим, ты идиот! Далась тебе эта сокровищница! Опять какие-то дурацкие амбиции! Что, гордость проснулась? И откуда бы? Керим, тебя же поймают, хуже будет!

-Да не бесись, лучше иди сюда, - бербер сграбастал возмущенно фыркающего Джакомо, тесно прижал к себе.

Это было странное, почти судорожное объятие, поэтому темноморец действительно притих, а потом вдруг услышал:

-Слушай, ты можешь говорить что угодно, но я сделаю все, как обещал – себе, тебе, Тануки, дяде…Мне нужно, понимаешь? Я рассчитываю, что ты меня поддержишь, - брбер поцеловал Джакомо во взмокший висок и признался:

-Я тебя люблю, радость.

Темноморец вскинул голову с прорезавшей лоб задумчивой морщиной. Взгляд у Керима был не то отчаянный, не то – осознавший что-то, что до этого даже не мелькало в рыжей берберской башке. Ну вот, час от часу не легче… И почему Керим решил сказать это именно сейчас? Непонятно. Что произошло в тюрьме? Почему он не желает об этом говорить? Что хочет предпринять бербер? Что будет с ним, если Керим, на дай Боги, попадется?

Что они сделают с самим Керимом? От таких мыслей - с ума же можно сойти!....

Он долго, с той самой ночи в джунглях, ждал, когда Керим признается в любви, ждал этих слов – действительно ждал.

Но услышав - почему-то только еще больше испугался.





Лассэль постучал. Он не был уверен, что ему откроют. Но ему открыли.

Как всегда, Айн был похож на фарфоровую статуэтку – невысокий осанистый воин, даже когда он без меча. Гроза тех, кто попадется на его пути. Совершенно шикарный представитель сильного пола с мужественностью, скользящей за каждым из движений, за каждым шагом и взглядом больших и влажных черных глаз. За всем этим - читалась невысказанная готовность пожертвовать собой во имя какой-нибудь идиотской идеи.

-Салам, Лассэль, - спокойно поздоровался Айн, откидывая с глаз блестящее полотно черных волос. – И что послужило поводом для визита в этот раз? Керим опять придумал способ, как неплохо развлечься и втравить нас всех в неприятности?

-Вообще-то, на этот раз он решил бежать, - сказал Лассэль так сдавленно, словно проглотил очередное «люблю».

-Да? – Айн изумленно приподнял брови, прошелестел подолом халата в другой угол комнаты и уютно утроился на бархатной подушке, лежащей посреди комнаты. Рядом с подушкой наблюдался низкий столик, где дымилось чьими-то ловкими руками приготовленное кофе. – Я ничуть не сомневаюсь, что Керим это сделает. В конце концов, он - один из тех, кто всегда делает именно так, как захочет. Кстати, зачем ты, все-таки пришел ко мне?

-Айн… - сид не выдержал. Он быстрым, хищным движением преодолел отделявшую его от Айна часть комнаты, приземлился на колени и, мешая соленую влагу на глазах с отчаянным, синим-пресиним взглядом, прошептал:

-Ты убежишь со мной? Керим собирает целую партию. Всех, кто хочет бежать и не боится последствий. Ты можешь стать свободным. По-настоящему свободным, Айн, ты понимаешь? И мы – сможем быть вместе. Я обещаю, я сделаю все, чтобы ты… чтобы тебе понравилось… ты будешь счастлив, поверь, я смогу, я знаю способы…

-Нет, - сказал Айн равнодушно, пожимая плечами, и отхлебнул глоток горячего кофе из фарфоровой пиалы. Лассэль, сбившись на полуслове, замолчал, глядя в сторону арийца темными от муки глазами:

-Но почему? Я только хочу знать…

-Потому что ты мне не нужен, - доступно объяснил Айн. Он наклонил голову набок, как умная собака. – Я и так счастлив. Я помню, было время, давно, когда мне хотелось покончить с собой… Но с тех пор я научился одному забавному фокусу. Ты, похоже, не знаешь о нем. Научись принимать мир таким, какой он есть – и всего лишь. Люди несчастливы тогда, когда их запросы не соответствуют их возможностям. Я в гареме калифа – отлично, это моя возможность. Я не хочу уходить – это моя потребность. Нет противоречий – стало быть, я – счастлив. Или я в чем-то ошибаюсь?

С минуту Лассэль смотрел на него – в глазах боролись отчаянно-синий и гневно-зеленый. А потом равнинный эльф встал, поправил богатый халат неяркого оттенка, пригладил волосы и усмехнулся:

-Все - правда. Кроме одного: ты можешь не бежать со мной, но знаешь… Ты не выглядишь счастливым.

С этими словами эльф резко повернулся и вышел из комнаты с прямой, преисполненной надменности спиной, внутренне сгорая от самых противоречивых чувств.

Больше всего на свете он хотел бы найти в своем собственном сердце некую обосновавшуюся там тварь под названием «любовь». Найти – и прикончить собственноручно. Чтобы стать хоть капельку счастливее. Лассэль вздохнул и зашагал вниз – искать Керима, чтобы сказать ему, что он согласен бежать с ними.

И вряд ли услышал, как позади него, из-за неплотно закрывшейся двери донесся невеселый и мрачный смешок.







Я очнулся в своей постели, окутанный заботой, которую мне оказывали лекари, рабы, придворные и сочувствующие посетители, вымотанный и страшно, невероятно злой.

Ну почему, почему он каждый раз делает это? И почему я каждый раз покупаюсь? Или я дурак, или божественное обаяние – действительно такая штука, перед которой невозможно устоять…

Нет, я вру самому себе. Очень трудно, но возможно – вот только я не хочу. И каждый раз, приходя в себя так - полностью опустошенный, с ноющими мышцами – от перенапряжения, когда меня скручивают судороги в момент воплощения Божества, помня каждый момент – но будто со стороны, - каждый раз я чувствую одно и то же.

Дикую досаду на самого себя и эрекцию при одной мысли о том, что я мог бы оказаться с Ним в одной постели. Как будто мне уже десятки раз не доказывали, что этого не будет никогда, и все Его заигрывания – только способ получить мое тело.

С моего же собственного согласия – а иначе у Него это просто не получиться, видимо, и у Богов есть свои ограничения.

[Соня Сэш]

Одно хорошо – Великий Эль понимает толк в развлечениях. Подход у него вполне человеческий. Может, и правы западные маги, которые вслух и громко утверждают, что все Боги когда-то ходили по земле, а стало быть, ничем, кроме кяусяра от нас не отличаются…

На самом деле так думать нельзя, это – чистейшей воды богохульство, но я же калиф, а стало быть, могу все. Ну, почти.

Сегодня я слишком слаб, чтобы разорвать кого-нибудь на мелкие кусочки. Пожалуй, займусь этим завтра. Не Саида-аль-Масудеву, этого я теперь и пальцем не трону. Вмешательство Бога… Кто бы мог подумать, что у мальчика настолько чистое сердце, что его призыв тронул даже Великого Эля.

Что ни говори, а наш Бог – тот еще циник…

К обеду я все-таки заставил себя встать с постели, завернулся в предложенный рабами халат моей любимой расцветки – черное с серебром по подолу, и приказал рабу помочь мне добраться до темницы. Мне нужно переговорить с Анваром. В конце концов, моя гордость пострадает, если я его отпущу. Но, раз уж в этой семье все так преданы друг другу, возможно, он согласится вести себя приличнее, когда я позволю его отцу работать под опекой Синего Дворца. В конце концов, мне нужны профессиональные купцы, если я хочу иметь красивые вещи.

И еще Анвара ждет сюрприз – самоубийство не всегда кончаются удачно. Иногда вполне можно остаться в живых, даже если ты спрыгнул с балкона Розового дворца.

Думаю, теперь Анвар и сам не захочет никуда уйти.

Так что вроде бы все – устроилось.

Вот только откуда такая горечь на сердце? Однозначно, мне нужно отдохнуть… не в этой стране. Джакомо был прав – она не отпустит меня. И мой Бог, боюсь, тоже. Я ему, видите ли, нужен – ну как еще он без меня соберет необходимое количество молитв, чтобы быть довольным?...

-Джетта, - говорю я визирю перед уходом. – Отправь письмо Катрану-Эль-Минья. Пусть подготовиться к моему приезду. Неофициальному, разумеется. Я намерен посетить Лион…







Над Бхаратом - стояло жаркое, золотое солнце, обливая владения калифа Зааля-аль-Фариза золотистыми веселыми бликами. Анвар - тоскливо смотрел на Ежи, неторопливо чистящего апельсин на обитой бархатом скамеечке в саду калифа.

Когда он узнал, что Ежи остался жив, только сломал себе пару ребер при падении, он сперва был вне себя от радости. Но на любые попытки подойти ближе и заговорить, Ежи только растерянно улыбался и спешно уходил прочь. А потом и вовсе – перешел под опеку бронзового великана, которого звали Ким и который тоже появился в гареме из его партии рабов. Ким не отходил от Ежи ни на шаг, а Анвар не мог даже подраться с ним, поскольку обещал калифу не доставлять неприятностей в обмен на благополучие своей семьи.

Анвар снова нахмурился, сверля блестящими зрачками окутанную в легкий халат фигуру славянина. Рядом с Ежи ошивался бронзовый великан – и, слушая его слова, рус даже улыбался, как обычно – славно и мягко… Улыбался. Шайтан! Сердце Анвара бешено стучало, это было – невыносимо, он мог бы поклясться Элем, что не выдержит дольше и секунды…

-Драка? – вопросительно сказал Хамед, откладывая книгу и уставившись на вновь появившуюся в гареме троицу. Один участников которой, совершенно очевидно, был в настроении - разнести весь мир по кусочкам.

-Похож не то, - согласился Миджбиль и прищурился в сторону разворачивающихся событий.

Анвар сверкнул глазами, сжал руку в кулак, тяжело и яростно задышал, но - снова сдержал себя.

Потому что в его памяти вдруг снова, откуда ни возьмись, всплыли слова: «Ты не хочешь дать мне шанс быть счастливым без тебя, а это – не любовь», произнесенные светловолосым рабом там, в неизвестной комнате, с легким придыханием, так, как он мог бы шептать ласковые слова в постели…

Шайтан! Анвар уронил голову на руки, чтобы не видеть того, что происходит, и крепко зажал в сомкнутых кулаках рыжие пряди. Внутри него скручивалась и раскручивалась, доводя до сумасшествия, пружина отчаяния.

-Похоже, драки не будет, - разочарованно сказал Миджбиль, откидываясь обратно на циновку.

-Да. Жаль, скучно, - уронил Хамед и неожиданно завопил: - Райлис!...

-Что? – брауни лениво поднял голову, лежа на кромке бассейна и выглядя при этом чересчур довольным.

-Не хочешь посмотреть, как цветут розы в восточной части сада? – сладким голосом намекнул мадьяр-полуровка, но Райлис только фыркнул:

-Я их уже видел. К тому же цветы в западной части намного забавнее… И показывают их, знаешь ли, гораздо интереснее… Словом, нет. Развлекись как-нибудь сам. Например, с новичком попробуй.

Хамед презрительно скривил изящные губы, оглядев брауни раздраженным взглядом. Он изучающее посмотрел в сторону новичка: ничем не примечательный парень лет шестнадцати сумрачно рассматривал окружающий его мир Спален.

Ему явно было нехорошо. Хамед, как и остальные, уже слышал о том, что этого новичка – подарили в гарем Зааля-аль-Фариза во время приема кого-то из эмиров – а красивая наложница или красивый наложник – всегда считались лучшим их подарков. Хамед и сам когда-то попал в гарем калифа именно таким способом, поэтому он мог бы вполне посочувствовать новичку. Глаза парня не обладали необходимым для восточных людей узким разрезом, а волосы скрывали в себе едва заметные (если присмотреться) ниточки седины.

Хамед мог бы проникнуться к нему сочувствием и попытаться помочь. Но он бы не стал делать это даже под страхом смертной казни.

Потому что ему очень не понравилось то, каким долгим взглядом посмотрел в сторону новичка европейского происхождения – хотя, может, и нет, мало ли на земле уголков, кроме Европы, - его лучший друг Миджбиль.

[Хэлтья]

Ура! Спасибо за продолжение :)

[Fedel]

о боги!! ДОЖДАЛАСЬ!!!!

уш ТАК ждала....

*унесла в клюве*

[Марайена]

Ты погубила в корне мое решение сегодня заняться рефератом

[Соня Сэш]

Хэлтья



Пожалуйста



Fedel



уш ТАК ждала....

Да я тоже, и довольно долго... Муз, паразит такой, запаздывал!



Марайена



Ты погубила в корне мое решение сегодня заняться рефератом

А может, так ему (решению) и надо?

[Арджи Линсе]

Здорово.

А ещё - ты постоянно путаешь "-тся" и "-ться" в окончаниях глаголов (хотя правило - куда уж проще-то!), и, похоже, не знаешь, чем отличаются друг от друга воин и война.

[Соня Сэш]

Кристиан Шварц э\



Рада, что понравилось!



ты постоянно путаешь "-тся" и "-ться" в окончаниях глаголов

О, это моя коронная ошибка, я умудрилась сделать ее даже на вступительном сочинении в универ. Хотя правило, не поверишь, знаю назубок ))

[Арджи Линсе]

Соня Сэш, понравилось очень, мне все твои сказки нравятся. Когда шестая будет?

Мне вообще твой мир нравится.

По поводу ещё одной ошибки. Есть "война" - глобальный вооружённый конфликт. Есть "воин" - тот, кто сражается. Первая пишется через "й", второй - через "и", исключений не существует, ни в каком числе и падеже.

[Соня Сэш]

Кристиан Шварц



Есть "война" - глобальный вооружённый конфликт. Есть "воин" - тот, кто сражается.



Ага, а еще война бывает - мировая, отечественная, холодная, гражданская, локальная, газетная, информационная... А воин - мужественный, твердый, решительный, смелый, героический, типа героический, ну очень героический, далеко не героический...

Ладно, учту на будущее и буду следить за своими пальцами - че они там печатают.



Когда шестая будет?



Наверное, когда моим мозгам будет в кайф собраться и выдать еще что-нибудь страниц на восемьдесят

[Арджи Линсе]

Соня Сэш, ну мурр.